"Мой сын заехал за мной, чтобы отвезти домой" , ответила мама, кивая головой в сторону моей кабинки. Я отпрянул и услышал, как Петр Иванович направился в свой офис.
***
Перед дорогой домой мама опять надела свою бесформенную рубашку. Она села за руль.
"Ты сделал домашнюю работу?"
Я не стал терять времени: "Мама, ты позволяешь своему начальнику тискать тебя!"
Мама бросила быстрый взгляд на меня и опять перевела его на дорогу. Она помолчала, прежде чем ответить.
"Антон, такие вещи случаются на работе. Людям скучно, и они хотят пофлиртовать. Это безобидно - но позволяет мне сохранить работу. Я уверена, что в папином офисе тоже случаются такие вещи"
"Мама, это был не легкий флирт. Ты позволила ему ласкать свою грудь!"
"Ну, он чуть-чуть пощупал меня. Это же не измена!"
Я опять выложил "отцовскую" карту. "Ты думаешь, папа будет также считать, если я скажу ему об этом?"
Мама тяжело выдохнула: "Антон, не надо, сынок. Пожалуйста, не говори папе.
"Почему?". К этому времени у нас уже установилась модель взаимоотношений. Я видел, как кто-нибудь что-нибудь делает с мамой - и тоже делал с ней это, в обмен на свое молчание. Но показать себя в нижней белье, или дать пощупать свою попку, или поцеловаться - это не тоже самое, что дать сыну поласкать свою грудь. Мама посмотрела на меня: и обнаружила, что я гляжу на ее грудь.
"Нет, ЭТО - неправильно" , произнесла она, и мы оба поняли, что "ЭТО" она имела ввиду. Она продолжала ехать, глядя прямо вперед, пока я раздумывал, что сказать.
Наконец, я ответил: "Может быть, предоставим папе решать, что правильно, а что нет?"
Мама в глубоком раздумье продолжала ехать домой. Неожиданно, она резко повернула, свернув с основной трассы в лесной проселок. Не говоря ни слова, мама расстегнула страховочный ремень, расстегнула блузку, распахнула ее и повернулась ко мне.
Под блузкой я увидел красный свитер Я до конца не верил, что она позволит мне сделать это! Коснувшись мамы правой рукой, я провел ей по ее коже, коснулся левой груди и сжал ее!
Лифчик был ОЧЕНЬ тонким. Он состоял из тонкой воздушной ткани, без какой-либо набивки, так что я ощущал под ладонью именно мамину титьку. Не встречая возражений со стороны молчащей мамы, я положил левую руку на ее правую грудь, и жадно начал месить эти роскошные булки. Под тканью явственно ощущались напрягшиеся соски. Я начал крутить их между пальцами сквозь ткань - и мама непроизвольно вздохнула, по-прежнему ничего не говоря. Но уголки ее губ подергивались, как будто она старалась сдержать улыбку.
