Их портянки и рейтузы простирнул с мылом и повесил на дерево, заодно пошутив, что если немцы возьмут воду из этого ручейка, то точно отравятся, девушки только тихонько похихикали. Помылся и сам, так что "Отбой!". Обойдёмся без караульных, немцы в глубину леса не пойдут, тут ими и не пахнет и залез в спальник к Зое. Она спросонья громко пискнула, но сразу замолчала - я крепко зажал ей ротик. И тут же я прошипел, как рассерженная кобра - повторяю в последний раз, что в лесу нельзя орать! В следующий раз просто пристрелю, ясно! И чтобы стало ещё понятнее, впился в ей сладкие губки, а она, закинув мне руки на шею, тоже сильно, чуть не боли, стала целовать меня. Вскоре я тихонько, а потом всё быстрее двигался между её ножек - во время войны секс острее! Зоя разрешила кончить в неё и мы вскоре крепко уснули.
Проснулся я рывком - где-то вдали послышалась канонада, а потом и далёкий шум моторов. Рано немцы начали свой очередной прорыв - первые лучи солнца только стали щекотать меня и и нежный носик Зои, она даже тихонько чихнула. А девушка хорошо устроилась рядом со мной - голову свою, обрамлённую короткими пушистыми волосами, положила на плечо мне, заодно закинув на меня свою горячую ножку. А какие у неё вкусные сладкие губки, я вновь с удовольствием поцеловал девушку. А Зоя, сладко застонав, ответила мне, крепко обняв в теснине спальника. А как меня обжигает ей пышная грудь! Вскоре, сильно возбудившись, я расстегнув боковушку спальника и навалился на упругое тело Зои, а она быстро раздвинула ножки и своей рукой впустила меня в свою горячую норку. Это было такое чудесное утреннее пробуждение!
Вот так бы мне и каждое утро просыпаться!
