Когда я, наконец, открыл глаза, за кустом уже никого не было. Примерно месяц спустя я рассказал Ольге, что за нами тогда наблюдали. Она рассмеялась и призналась, что сначала не могла понять, куда это я все время смотрю. А потом проследила за моим взглядом и тоже увидела того онаниста. "Но мне было наплевать", заявила она, смеясь.
В другой раз мы гостили на даче наших друзей и возвращались домой на пригородной электричке. Это был вечер буднего дня, да и погода не располагала к загородным прогулкам, так что в вагоне было немноголюдно. Мы сидели, обнявшись, на последней скамейке у самого тамбура. Оля положила ноги на соседнее сиденье, зная, что это зрелище не оставит меня равнодушным. Провокация удалась. Вид ее загорелых длинных ног манил и завораживал. Остальным пассажирам мы были не видны, и я, конечно, не удержался от соблазна задрать повыше подол ее короткого платья и запустить руку ей в трусики. Мне захотелось созорничать. Я погрузил сразу два пальца, средний и указательный, в ее уже влажную щель и стал шевелить ими там, ожидая, когда выделится как можно больше влаги. Я смотрел ей прямо в глаза, наблюдая, как они подергиваются дымкой похоти. Пальцы стали уже совершенно мокрые, я вынул их и на глазах Оли тщательно облизал. Она вздрогнула и закрыла глаза. А потом, не открывая глаз, стащила с себя трусики и положила мою руку себе между ног. Я нащупал указательным пальцем упругую кнопку ее напрягшегося клитора и принялся нежно поглаживать ее. Я решил не торопиться и хорошенько ее помучить. Движения мои были медленными и ритмичными. Я внимательно следил за ее реакцией и вскоре увидел первые признаки наступающего оргазма: Олино лицо исказилось, как от боли, она закусила нижнюю губу и сжала мою руку. По ее телу пробежала первая судорога, потом еще одна, она шире раздвинула ноги и заерзала попкой под моей рукой, стараясь попасть в ритм моих движений. Она открыла глаза, безумные, затуманенные страстью, и тихонько, стараясь не привлекать внимание других пассажиров, прошептала: "Сильнее, пожалуйста, сильнее". Но я был беспощаден. Вместо того, чтобы ускорить ритм, я его замедлил. Ольга в отчаянии затрясла головой, скривив от досады губы. Я чуть ускорил темп. Она ответила мне счастливой улыбкой, еще шире раздвинула ноги и откинулась назад. С ее губ сорвался стон, но она тут же в страхе зажала себе рот рукой. Я окинул взглядом вагон, гадая, не услышал ли ее кто-нибудь. Через два ряда кресел дремал бомжеватого вида пьяный мужичок. Этот услышал бы только пушечную канонаду, да и то, если бы стреляли прямо над ухом. Еще через ряд спиной к нам сидела пожилая пара. Если через перестук колес до них и донеслось что-нибудь, они не обернулись узнать, что же это было. Еще через два ряда расположились двое солдатиков. Они поглядывали на нас с интересом, но на таком расстоянии они вряд ли могли что-нибудь услышать или увидеть. Ольга проследила за моим взглядом, потом опять взглянула на меня и, наклонившись к моему уху, прошептала: "Пойдем в тамбур".
Я чувствовал спиной взгляды, которыми провожали нас служивые, когда шел вслед за Ольгой по узкому проходу в тамбур. Я обернулся, закрывая за нами двери, и увидел через стекло, что интерес в глазах защитников Родины многократно возрос. Впрочем, долго думать об этом Ольга мне не дала. Она села на корточки, расстегнула джинсы и извлекла моего полусонного братца наружу. Двери были застеклены только сверху, так что пассажиры могли только догадываться, куда так стремительно нырнула эта очаровательная девушка. Ольга оголила головку и нежно провела по ней языком. Потом обхватила губами наливающийся кровью ствол и взяла весь член в рот целиком. Чуть отстранилась, не разжимая губ, и кожица вновь закрыла головку. А потом снова придвинулась, так что головка уперлась ей прямо в горло. И снова отстранилась, и снова придвинулась, и все быстрее и быстрее... Я уже чувствовал долгожданное щекотание в яйцах, когда поезд стал замедлять свой ход, и я увидел, как солдаты встали со своих мест и двинулись к выходу. "Идут!", - только и успел сказать я, прерывая сладкую муку. Не знаю, что подумали о нас те парни в форме, да и остальные пассажиры, когда увидели, как Ольга вновь появилась откуда-то снизу, а я отвернулся, торопливо застегивая брюки. Мы отвернулись, стараясь не смотреть на их глумливые улыбки, и они вышли на перрон какого-то полустанка.
Ольга снова опустилась на корточки, и я расстегнул брюки. Внезапно я почувствовал, что мое возбуждение проходит. Не знаю, что стало причиной этого охлаждения. Может быть, беспокойство от многозначительных взглядов наших попутчиков, может быть те два или три часа безумного секса, которому мы предавались в утро того дня на даче наших друзей. Так или иначе, я понял, что кончить ей в рот мне не удастся. Я взял ее за плечи, поднял с пола и, повернув к себе спиной, чуть подтолкнул в спину. Она все поняла и послушно нагнулась, упершись руками в пол, и расставила ноги пошире. Я поднял подол ее короткого платья и невольно залюбовался открывшимся мне зрелищем. Две стройные ножки заканчивались соблазнительной попкой с маленьким розовым бутоном между упругими ягодицами, а чуть ниже, прямо там, где эти ножки сходились вместе, виднелось заветное отверстие, обрамленное темными курчавыми волосами. Ольга повернула голову и, глядя на меня снизу вверх, попросила: "Ну, давай". Не удержавшись от соблазна, я поцеловал ее прохладную попочку и стал медленно вводить свой инструмент в ее влажную дырочку. Губы послушно раздвинулись, пропуская член вовнутрь, и я ввел его на всю длину, так что почувствовал, как головка уперлась в шейку матки. Ольга застонала и задвигала задом, "навинчиваясь" на член еще глубже. Я приспустил брюки пониже и покосился на стеклянную дверь. С этого места мне был виден только небольшой участок прохода между рядами сидений, непосредственно примыкавший к двери. Если кому-нибудь еще вздумается выйти в тамбур, у нас будет очень мало времени, чтобы привести себя в порядок.
Однако на этот раз вторжение произошло с другой стороны. Оля уже громко стонала от наслаждения и все сильнее вращала задом, когда я услышал, как открывается дверь между вагонами. Я среагировал моментально: вынул своего мокрого от Олиных выделений дружка и натянул брюки. Ольга же замешкалась (да и как сохранить хорошую реакцию за полминуты от оргазма?) . Глазам парня, вышедшего из двери, открылась весьма пикантная картина: молодая девушка, стоящая раком, с задранным на голову платьем, которая при его появлении поспешно встает и начинает поправлять подол. Трудно описать выражение его лица, когда он молча проследовал мимо нас в вагон! Ольга выругалась ему вслед и снова заняла исходную позицию. На этот раз я всадил ей так резко, что она даже охнула и тут же снова задвигала задом в предвкушении оргазма. И он пришел! Она кончала долго и так бурно, что я боялся, что ее услышат в вагоне!"Еще! Еще! Сильней! Только не вынимай!" Наконец, она затихла. Теперь только ее шумное дыхание было слышно сквозь перестук колес. Теперь наступила моя очередь. Сперма уже подступала к головке, толчками прокладывая себе путь по стволу члена. Я вынул в самый последний момент, обхватил его рукой и первый фонтанчик брызнул на Олину попку, а потом еще и еще! Думаю, что если бы в этот момент кто-нибудь еще вышел бы в тамбур, я этого даже не заметил бы.
Мы вернулись в вагон с такими счастливыми лицами, что было нетрудно догадаться, чем мы только что занимались. Мы сели на свои места и тут Ольга расхохоталась: на сиденье лежали ее трусики. Мы забыли о них, спеша в тамбур, и теперь они лежали на виду, вещественное доказательство нашего грехопадения. Ольга скомкала их и положила в сумочку. "Пойду так", - шепнула она мне, с улыбкой, и мысль о том, что под тонким летним платьицем на ней ничего нет приятно волновала меня, когда нас прижимало друг к другу в переполненном трамвае по дороге домой.
Лето закончилось. Мы перешли в десятый, выпускной класс. Все в это лето изменились, выросли. Однако перемена, произошедшая с Ольгой, вызывало наибольшее количество восторгов и комплиментов. Я виделся с ней почти каждый день этого последнего школьного лета, и мне эта перемена была заметна меньше. Те же, кто не видел Ольгу эти три месяца, не могли скрыть своего восторга. Даже учителя обратили внимание на того, как она повзрослела. Я тоже по словам окружающих "вырос и возмужал", из чего я сделал вывод, что мы, должно быть, неплохо смотримся вместе.
Разумеется, мы сидели теперь за одной партой, давая этим новую почву для пересудов вокруг. Впрочем, мы не очень-то и скрывали наших отношений. Иногда мы вели себя даже слишком смело. Это случилось на лабораторной по химии. Надо сказать, что в кабинете химии стояли не парты, как в большинстве других классов, а высокие громоздкие столы, закрытые с трех сторон. Мы сидели на "камчатке", так что наша "химоза" могла видеть только верхнюю часть наших тел, то есть от груди и выше. "Дай руку", - Ольга прошептала это очень тихо, глядя прямо перед собой. Я протянул ей руку, она взяла ее, опустила вниз, под стол и положила на свое бедро, не прикрытое подолом короткого по тогдашней моде школьного платья. И тут же убрала свою руку и продолжила свинчивать между собой части какого-то штатива. Я стал поглаживать ее ногу под тонким капроном, забираясь постепенно все выше, и ощущая мгновенную эрекцию. Я не спускал глаз с "химозы", и ощущение опасности только усиливало возбуждение. Вскоре я смог убедиться, что Оля надела сегодня не колготки, а чулки. Мой братец в штанах так дернулся и напрягся, что мне пришлось его поправить второй рукой. Я продолжал путешествие по ее ноге, уже зная, что я сейчас обнаружу. Так оно и оказалось: трусиков на ней не было. Я сосредоточенно смотрел на колбы и реторты, расставленные на столе, в то время, как моя рука раздвигала влажные губы и нащупывала клитор. Я покосился на свою подругу. Ольга продолжала делать вид, что она с головой ушла в изучение окислительно-восстановительных процессов, но по тому, как она закусила нижнюю губу, я видел, что делать это ей становится все труднее. Я слегка прижал клитор указательным пальцем и начал вращательные движения, не давая упрямой кнопке выскользнуть из-под пальца. Пробирки звякнули в задрожавших руках, и Ольге пришлось поставить их назад в штатив, чтобы не пролить реактив. Я ускорил свои движения. Она сидела теперь, сжав кулаки и уставившись невидящим взглядом в тетрадь. Я оставил в покое клитор и скользнул средним пальцем в мокрую глубину. Она судорожно вздохнула и раздвинула ноги, зажав себе рот рукой. Я покосился на "химозу". Пока что, она ничего не замечала, но игра становилась слишком рискованной. Впрочем, остановиться мы уже не могли. Ольга чуть сдвинула ноги, удерживая мою руку между ними, и стала незаметно для окружающих двигать задом. Я чувствовал, как судорожно сжимаются и разжимаются мышцы ее влагалища, и как капельки ее смазки начинают выливаться на мою ладонь. К счастью для нас, со словами "следующий опыт вы проведете самостоятельно" "химоза" вышла из класса. Мы переглянулись и, не сговариваясь, бросились к выходу.
