... Сергей резко берет тебя на руки и переворачивает в другую сторону, головой к двери, перекладывает на жи-вот и садится сзади тебя на твои ножки, сжимает бёдра и вонзает свой член сза-ди, резко и терпко! Ты глухо вскрикиваешь, но тут я начинаю брать тебя в ротик; одной рукой схватив тебя за волосы, другой завожу твои ру-ки за спину. Ты берешь мой член глубоко, до самого корня, вернее, это я сам его так ввожу. Ты, задыхаясь, покусываешь мой член, пытаешься вертеть головой, но я крепко держу тебя за волосы, и любуюсь твоим судорожно извивающимся телом. Сергей перехватывает твои руки, ему удобней, и связывает их твоим платком, но связывает крепко, так, что невозможно вырваться. Я теперь обеими руками держу твои во-лосы, глажу их, и чувствую, как жадно твоя глотка хватает головку моего члена, как страстно твой язычок щекочет его ствол, и как сладко твои пухленькие губки сосут своего Повелителя... Сергей уже изверг свое семя в твою чудную чашу, и уставший, сел на пол, про-должая любоваться нами. Я нежно положил тебя на спину, и ты вдруг почему-то попыталась вырваться из моих объятий, но руки твои были связаны, а твои дерзкие потуги к неповиновению лишь подливали масло в огонь, возбуждая меня еще боль-ше. Я стал брать тебя сверху, в классической и самой любвеобильной позе, чувствуя твое горячее дыхание и страстные причитания. Ты извивалась всем телом, словно необъезжен-ная степная лошадь во время дрессировки, и твои волосы разметались по всей подушке. Насладившись твоим укрощением, я развязал тебе руки и, поставив тебя на пол на четвереньки, стал просто трахать тебя сзади, как кобель суку. Ты уже устала и молила о пощаде, но я продолжал брать те-бя, крепко держа за талию. Твои волосы сбились в кучу и свисали на пол, ты уже дрожала не от вожделения, а от страха, и мое сердце дрогнуло. Ведь именно твоя покорность и есть твоя лучшая защита, а сейчас ты и не пыталась вырваться, как тогда, лежа подо мной на спине. И я пожалел и простил твою дерзость, и ты, сбившись у моих ног в клубочек, целовала их и благодарила меня за прощение и ту сладость, которую ты получила. Растроганный, я велел тебе встать в полный рост, прислонившись к стенке и спрятав руки за бедра, открыв тем самым всю красоту своего сладострастного тела, сам встал пред тобой на колени и начал лизать твою нежную Киску... От удовольст-вия ты закатила глаза и вновь задрожала, ты хотела обнять меня за голову, но ведь я велел тебе прислонить руки к стене, и ты не в силах была ослушаться! Сергей с завистью смотрел эту прекрасную карти-ну - красивая, стройная и длинноволосая девушка, прислонившись к стенке страстно подергивает ножками и всем телом, а перед ней на коленях стоит стройный молодой красавец и целует ее бедра, жи-вот, лижет ее "пещерку"... . . Потом я уступил тебя ему, и он жадно впился губами в твое влагалище, крепко схватив тебя за бедра. Вдруг тебя словно прорвало - ты несколько раз подряд дернулась, как на электрическом стуле, и, обняв Сергея, сдавила его шею так, что он, зады-хаясь, упал на пол и еле мог отдышаться. Поняв, *ЧТО'* ты испытала, я нежно поднял тебя на руки и положил в кровать, лег рядом и укрыл нас обоих одеялом. Сергей уже отдышался, пошутил, погладил на про-щанье твою ножку через одеяло и тоже лег на свою раскладушку. За-канчивалось таинство первой брачной ночи, заканчивалась наша самая Чудесная Ночь... Наступало утро.
... Утром, едва продрав глаза, я пошел на кухню попить воды и не заметил, что раскладушки в комнате не было. Придя на кух-ню, с удивлением увидел там спящего на раскладушке Сергея. Когда и зачем он туда перебрался? - недоумевал я. Но кухня была закрыта снаружи, и подперта стулом - тоже снаружи... Значит, он всю ночь спал здесь?! Или ушёл потом, а ты закрыла его на кухне? ... Я так и не понял.
... Ты нежно потянулась, зевнула, прижалась ко мне, и тихо, в уш-ко, прощебетала:
- Милый, мне снилось, как будто вы с Сережей...
Заканчивалась ночь. Наступал новый день.
