- Да...
- А ревновать меня к Анфисе не будешь?
- Нет, она - подруга. И, потом, ты же в роли доктора.
Лера пошла спать в номер к Тане, подружке Анфисы. Ночью в постели нашего героя была пышногрудая блондинка. Джек с удовольствие ощущал податливое тело своей новой пациентки. Когда он лег к Анфисе, и рука его начала блуждать меж ее бедер, член окреп так, как будто это была деревянная дубинка. Как он и догадывался, у нее было все крупное, значительно крупнее, чем у Леры: большие груди, большие соски, большие бедра, попа и нижние губки. Но все это было не дряблым, а как бы накачанным изнутри. Анфиса посопротивлялась чисто инстинктивно, для порядка, сжимая ножки и не пуская к сладкому. Потом освободилась от его объятий и охватила ртом член героя. Джек хотел было воспротивиться, но сил не было, так как женщина проделывала все на удивление сладко. Джек за ночь успел войти в женщину трижды. Особенно Анфисе понравилось лежа на боку, задом к Джеку. Правда, она раза три (ровно по количеству актов) порывалась прекратить сношение, говоря о долге перед семьей, мужем и детьми. Это было просто смешно, и невозможно прекратить акт, когда член уже находится внутри. Но Джек, сдерживая смех (смеясь про себя) и помня заветы Свидригайлова, успокаивал свою даму и убеждал в том, что только благодаря его порочности, ее добродетель пала. Анфиса, в отличие от Леры, не поролась безудержно, а отдавалась томно, со смаком. В этом был свой шарм. Наутро вторая пациентка Джека Иваныча была здорова.
На следующий день выяснилось, что простуда сразила гида-экскурсовода, бывшую подданную России. Николь (взяла имя на французский манер, сучка!) о чем-то щебетала с Лерой и Анфисой. Иногда они забывали "убавить громкость" и до Джека долетало:
- Да он так засаживает, закачаешься!
- Qu'est-ce que c'est (Что это? -франц.) - за-са-жи-ВА-ет?
- ЗасажиВАет - это значит, трахает крепко!
- Qu'est-ce que c'est тра-ХА-ет?
- А, что ей говорить? Ты только ляжки раздвинь, Николь!
- О-О-О! Ляжки раздвинь - эту ко-МАНДУ я еще по учебе в Россия помню.
Джек с беспокойством понял, что этой ночью у него будет еще одна пациентка, подданная иностранного государства. Не то, чтоб он ослаб или был уж слишком дряхл, чтобы его не хватило на третью ночь кряду, к тому же каждую ночь у него была новая любовница, что, несомненно, повышало потенцию, однако, ответственность момента... Не хотелось ударить в грязь лицом и уронить честь Родины! И даже, можно сказать, флаг уронить, триколор опустить? Вдруг не встанет?! В смысле, не встанет не триколор, а #уй. Джек решил подойти к врачеванию Николь с полной ответственностью. Когда Лера и Анфиса стали напрямую говорить, что неплохо было бы возлечь с Николь, чтобы вылечить ее от простуды, Джека прорвало:
- Вот что, девки! Вас лечить я был согласен, даже с удовольствием. Но, вы пытаетесь лечение на поток поставить, на конвейер. Хорошо, я согласен провести ночь с Николь, но вы должны быть с нами. Поднять, например, если упадет.
Девчонки прыснули.
- Что, групповуха будет?
- Ничего смешного. Если я опозорюсь, может быть международный конфликт.
- Ну, так уж сразу и конфликт
- Хорошо, я оговорился, не придирайся! Не конфликт, так скандал! Придется вам и Николь разогреть, как следует.
Вечером в номере было уже не двое, а четверо: Николь, Анфиса, Лера и Джек. Традиционно, начали с коньячка. Потом Лера и Анфиса принялись за Николь. Они раздели ее, повалили в постель и начали целовать во все места. Джек, глядя на дикое лесбиянство, возбуждаясь, разделся и лег на спину.
- Давайте, не тяните. Эй, ты, шлюшка, сосать будешь?
- А-а-а! Of course (конечно - англ.) Со-САТЬ БУДЕШЬ - это я помню по обмену опытом в Россия была.
- У тебя богатые познания, как я посмотрю.
- Джек, она согласна. Давай...
Николь ухватилась рукой за член Джека.
- О, какой #уй!
- Николь! Ну что за слова! Откуда ты набралась?
- А як же! Я еще в школе русский начал учить.
- "Як же"- это по-украински.
- Naturlich (конечно - нем.) . Наша школа два славянских языка изучал: русский и украинский.
- Господи, сколько же ты языков знаешь?! Но теперь тебе язык для другого нужен. Хватит полиглотничать, ты, знай, соси.
- О, Со-Си, тоже помню! Чмок-чмок! Вкусно... Ням-ням! Класс.
Гид-экскурсовод знала толк в минете. Наверно, годы, проведенные во время учебы и стажировки в России, не прошли даром. Хотя, минет, кажется, вовсе не российское изобретение. Ну, бог знает, где эта сучка так научилась сосать и лизать. Какая, на фиг, теперь разница. Джек, наконец, не выдержал, и излился...
- Ставьте ее раком. А мне инструмент настраивайте.
Николь знала много языков и, видимо простуда на нее дополнительно действовала:
- Was ist das (что такое? - нем.) ра-КОМ?
- Das ist phantastisch! (Это невероятно! - нем.) . Das ist омаром!
- Was ist das ома-РОМ?
- А, не рассуждай, на колени становись, шлюшка!
- О! На ко-ле-ни, шлюш-ка - оп'ять помню.
- Хватит уже рассуждений и воспоминаний. Иди в манду!
- В Кат-манду?
- Да не в Катманду, а просто в манду.
- Mandu? What is this? (что это? - англ.)
Лера легонько похлопала Николь между ног, а Анфиса, смеясь, сказала:
- Вот она, твоя манда.
- О! Сама иди в ман-ДУ! А ты в жЁпу!
- Ха-а-а!
Девчонки с двух сторон помогли Николь, чтобы она встала омаРОМ.
Анфиса, палец одной руки погрузила в недра переводчицы, а другой рукой "наша" оглаживала груди иностранной подруги. А вот Лере пришлось восстанавливать стояк Джека. Ведь если бы у него не встал, иностранная подданная могла очень обидеться. Наконец, ее усилия были вознаграждены. Краем глаза увидев, что Джек подбирается к ней сзади, Николь заверещала:
- О! Только с кондом! Только с кондом!
- Кондом? А где его взять теперь, кондом?
- В моя сумочка. Я зналь, что сегодня будем тра-ХАТЬ-ся!
Надев гондон, Джек вошел в Николь сзади, и скачка началась. За ночь пришлось оказать секс-услуги и Лере с Анфисой. Джек был в ударе и не подкачал. Утром, за кофе, Николь расплакалась и стала стонать:
- О, вы думать, что я распущенный. А я только хотел лечиться. Я так люблю свой муж!
Джеку вновь пришлось призвать на помощь все свое красноречие и убедить переводчицу, что она практически святая. Это, мол, развращенный Джек соблазнил ее, мадонну, совратил, искусил, принудил. Николь была совершенно счастлива, что Джек высокого мнения о ее целомудрии. Джек в душе посмеивался, вспоминая, с какой страстью эта целомудренная вчера делала минет. Впрочем, Николь то была ночью томной, как Анфиса, то страстной, как Лера.
В музее мировой известности, в один из последних дней турпоездки, после окончания экскурсии народ решил еще самостоятельно побродить по залам, посмотреть на шедевры. Николь отказалась:
- Ни, я погано розум_тися на живопис_. (укр.)
- Опять ты по-украински. Ох, разноязыковая ты наша.
Джек ходил по залам вместе с Анфисой. После выхода из музея зашли в бистро, чтобы "бистро-бистро" выпить по чашечке кофе. Анфиса завязала разговор:
- Знаешь, Джек, я тебе благодарна, ты мне подарил чудесные ночи. Но после возвращения домой, я думаю, нам не стоит возвращаться к этим, нынешним отношениям. У меня муж, у тебя жена, в общем...
Джек сделал вид, что ему очень непросто забыть прелести пышногрудой блондинки. Он высказал несколько комплиментов, но хитро, не столько о ее теле, сколько о благородной душе. Но, он, типа, уважая ее преданность семье, как ячейке общества, и все такое... Короче, наплел, но, похоже, убедительно. Он, попросив разрешения, поцеловал ее в последний раз (якобы) в губы. В отель они ехали уже как друзья, но не как любовники. Джек ехал и думал: "Слава богу, что она сама этот разговор затеяла. Не люблю говорить на такие темы первым. Не хватало еще впутываться в такие дела, как увод из стойла чужой жены. Не хватало еще разборок с мужем". Такой "левак" нам не нужен.
Вечером Лера завела такую же пластинку, как Анфиса. Типа, ей хорошо с ним, но она еще не определилась по жизни, а он уже весь такой состоявшийся. К тому же мама вряд ли одобрит, она примерно одного возраста с Джеком. Джеку пришлось опять плести какие-то замысловатые речи о том, что он уже слишком возрастной для Леры, для нее нужна более выгодная и более молодая партия. Что, если бы он был отцом Леры, то тоже бы не одобрил... А сам думал: "Что это их разобрало сегодня? Еще мамы мне не хватало, чтобы она мне оторвала по самые "не балуйся"... за то, что ее сокровище совратил"!
В последний вечер пребывания туристов в гостеприимной стране Николь вызвала Джека на разговор. Она поблагодарила его за подарок - шикарную ночь, но сказала, что, мол, расстаются они теперь навсегда. Она любит свою Родину, семью и мужа.
Джек опять сказал ей про ее небывалое целомудрие, чем очень польстил переводчице. А потом вдруг (какая муха его укусила?!) , экспромтом, попросил Николь позвать Леру и Анфису. Он поблагодарил их всех за ласку и предложил:
- Девчонки, а давайте отметим последнюю ночь жарким сексом.
Николь подумала и сказала:
- О, мой муж уехал в командировку. О-ма-РОМ, да?
- И ома-РОМ, и по всякому.
- Муж уехал в командировку, а жена... Как в анекдоте.
- Вот 3. 14зда - то.
- О, 3. 14з-дато - это я хорошо помнью. #уево - это плохо, 3. 14з-дато - это хорошо, а о#уительно - это в два раз лучше, чем 3. 14з-дато. Да?
- Где ты матом так научилась говорить?
- Я уже говориль: семья и школа. Очень карош учител русский язык. Великий и могучий русский язык.
- Оно и видно. Мы говорим не "пи#дато", а "пи#да-то". Ну, как говорят, всего и делов - то. То есть "вот пи#да-то" - это значит, что ты "пи#да".
- О-у! Сама ты "пи#да". И ты тоже "пи#да". А ты - "пи#до - рва-НЕЦ".
- Хватит тебе сквернословить!
- Ты первый началь!
Короче, Лера, Анфиса и Николь не нашлись, что возразить против секса. Четверка ночью оторвалась на славу. Джек запомнил смачное зрелище: Лера лежит на спине, широко раздвинув ноги, Николь вылизывает и целует ее лоно, стоя рачком, Джек овладевает переводчицей сзади, а Анфиса, сидя напротив в кресле, самоудовлетворяется. Потом Николь легла на спину, Анфиса устроилась на ее месте, а Джек сотворил куннилингус Лере. И так до утра, по полной программе.
