Евгений не сразу понял, к кому относятся эти слова, Надя в них и вовсе не вслушалась; а сразу после приказа в комнате появилась Мадам. Но как непохожа была эта женщина на недавнюю суровую госпожу! Она перемещалась на четвереньках, лицо было опущено к полу, а волосы растрепались, но даже так Евгений заметил синяк на скуле. Щегольская шелковая блузка была изодрана ударами хлыста, юбка спущена и теперь сковывала колени. Трусиков Мадам не носила, и бросались в глаза кровоподтеки на ее полных ягодицах.
Мэм-саиб похлопала по своему колену, подзывая рабыню. Схватив женщину за волосы, она подняла ее голову и повернула лицом к Евгению и Наде:
- Твое попустительство привело к печальным результатам. Ты уделяла слишком мало внимания рабу, который заслуживал более чем строгого контроля. И ты совершенно неверно использовала доверенную тебе рабыню. В итоге последовал закономерный итог. Ты знаешь, как сложно рабам испытывать нормальные чувства, как они не приспособлены к этому. И только оказавшись в полном забвении, эти двое предоставленных самим себе рабов изменили свои чувства. Они неглупы и почувствовали себя покинутыми. Тогда им пришлось подчиниться единственному инстинкту, который мог их защитить и поддержать. Идиотка! Ты сознаешь свою вину? Говори! - И она немилосердно дернула за волосы Мадам.
- Да, хозяйка. Я провинилась и согласна понести любое наказание, какое вы сочтете возможным применить, - бесстрастно выдохнула женщина.
- Я полагаю, что твои проступки демонстрируют потрясающую слабость и некомпетентность. Исправить их последствия вряд ли возможно. Если только: Ты передашь этих рабов мне в постоянное и бессрочное владение. Кроме того, ты лишаешься права видеть меня в течение трех месяцев:
Это последнее требование оказалось слишком серьезным. Об этом свидетельствовали слезы женщины, униженно целовавшей носки полусапожек Мэм-саиб, пытаясь вымолить какое-то смягчение. Но хозяйка была неумолима:
- Теперь отправляйся в свою комнату. А я займусь рабами. Живо!
После того, как отчаявшаяся Мадам, вращая пылающими ягодицами, выползла из комнаты, Мэм-саиб освободила рабов. Медленно изъяв из тела Нади фаллоимитаторы, хозяйка отвязала девушку и уложила на диван, действуя скорее нежно, чем равнодушно. Затем настала очередь Евгения. Когда веревки были срезаны, он без сил рухнул на пол. Мэм-саиб вполголоса поинтересовалась:
- Сознания не потерял? - Евгений покачал головой. - Очень хорошо. Одень плащи на себя и на девушку - мы уезжаем.
Евгений накинул на плечи Нади плотный коричневый плащ с капюшоном. Застегнутый у горла, он позволял без лишних усилий скрыть наготу и раны на теле. Такой же одеждой он воспользовался и сам. По знаку Мэм-саиб Евгений подхватил Надю, набросив ее руку себе на шею, и практически вынес из дома. На улице уже темнело, поэтому никто не обратил на странный исход визита внимания.
Мэм-саиб уселась в новый автомобиль, припаркованный у обочины, рабы поместились на заднем сиденье. Хозяйка резко нажала на газ и не снижала скорости до самого своего дома. По тяжелому дыханию Евгений мог судить, что она находится в крайнем раздражении. В полной тишине, нарушаемой только редкими стонами Нади, они прибыли к темному особняку и поднялись по ступеням. Мэм-саиб сама открыла дверь и помогла Евгению внести Надю внутрь.
- Обмой ее и отправляйся в свою комнату. Девчонку оставишь в гостиной, на диване. Молча! - Госпожа пресекла все вопросы одним возгласом. Евгений поспешил исполнить приказ.
Лежа в ванне, наполненной теплой водой, Надя очнулась:
- Что теперь с нами будет? - Она смотрела в глаза Евгению, и тот не смог скрыть правду:
- Не будет, а уже есть. У тебя теперь другая хозяйка. Молчи и постарайся расслабиться и отдохнуть. Сейчас я тебя обмою.
Теперь Евгений прикасался к ее коже иначе: он исполнял приказ, но управляла им не только рабская покорность, но и любовь. Это чувствовала и Надя, расслабившаяся и задышавшая ровнее. Когда Евгений провел губкой у нее между ног, она вздрогнула и закусила губу, но затем успокоилась. Евгений отнес ее обратно и отправился спать на ту самую кровать, где провел не одну ночь. Теперь это ложе принадлежало ему по праву - как рабу в этом доме. И от этого тело испытывало восхитительное спокойствие. Он провалился в глубокий целительный сон без сновидений.
Наутро Евгений очнулся под действием условного рефлекса: мелодичный звон колокольчика означал, что хозяйка требует его немедленно. Преодолевая ломоту в теле (особенно досталось спине), он спустился вниз, а перед дверью гостиной опустился на четвереньки и предстал перед хозяйкой в таком виде.
В комнате царил идеальный порядок; Мэм-саиб пила дымящийся кофе из своей любимой чашки, со вкусом раскинувшись в кресле. Легкий халатик скорее открывал все достоинства ее божественной фигуры. Евгений подполз к госпоже, и ему было милостиво позволено облобызать пальцы ее ног. Затем хозяйка пальцами приподняла подбородок и посмотрела рабу прямо в глаза. Его встретил все тот же пронзительный, жесткий взор, что запомнился еще в клинике. Только на сей раз лица не скрывала марлевая маска.
Хозяйка осталась довольна молчаливым осмотром и кивнула:
- Ты не слишком изменился, что бы там ни полагала эта дура. Тот же неплохой раб и ценное приобретение. Ира слишком часто о тебе забывала, хотя иногда отдавала твоему воспитанию массу сил. Теперь образование худо-бедно завершилось.
Она повернула Евгения в другую сторону. В углу на коленях сидела Надя. Облик девушки претерпел существенные изменения. Умело наложенный макияж скрыл следы вчерашних побоев, опущенные вниз глаза были искусно подведены. Тело тоже испытало воздействие косметики, а на соски наложили немного румян. Промежность девушки была скрыта марлевым тампоном. Надя явно испытывала неудобство от последствий наказаний, потому ноги она неестественно раздвинула. А дополнял ее новый вид массивный ошейник, туго стягивавший нежную шейку. На нем красовались знакомые Евгению литеры: "Собственность:" и телефон госпожи. Телефон Мэм-саиб.
Его мечта сбылась: он и любимая девушка находились в рабстве у боготворимой хозяйки. Это подтвердила и она сама:
- Ты нашел достойную себя девчонку. Я немного знала ее раньше и поговорила с ней теперь. Надя достойна носить мой ошейник. И он ей очень понравился, ведь верно? - Девушка, покраснев, кивнула. - Если бы ее так не измучили вчера, ты и сам бы заметил, как она возбуждена. Настоящая рабыня! Хотя и не слишком одаренная. Вы составляли неплохую парочку вчера вечером:
Мэм-саиб рассмеялась своим мелодичным, хрипловатым смехом. Несколько минут прошло в молчании, потом хозяйка приказала Наде приблизиться и занять место рядом с Евгением:
- Но не вздумай к нему прикоснуться, сучка! Вы и так немало всего натворили вдвоем: Я даже думала использовать тебя по назначению. В любом классном борделе такую, как ты, использовали бы с немалым доходом. Но у вас вдвоем недурные задатки и было бы бездарной глупостью расходовать их так, как полагала необходимым твоя Мадам. - Она улыбнулась Наде и шрам на щеке изменил форму. - Хорошо, что эта стерва находится у меня в полном подчинении - можно сказать, полностью мне принадлежит. Это происходит оттого, что некоторые попадают в рабство к собственному удовольствию. А оно ведет к падению. Вы-то оба не таковы, и потому скрывать от вас нечего и ни к чему. Но что же с вами теперь делать?
Иронический тон, которым были произнесены последние реплики, не оставлял сомнений в том, что для себя госпожа уже все решила. Она определила ценность обоих рабов и нашла решение, которому оставалось только повиноваться. По знаку хозяйки Евгений озвучил свои мысли:
- Госпожа, ваш приказ будет идеальным выходом. Мы повинуемся ему с радостью и удовольствием, поскольку сознаем, что любой вывод, исходящий от вас, служит к нашей же пользе.
- Да, твоя подружка выдала нечто подобное, - Мэм-саиб задержала дыхание. - Остался последний штрих. Вот мой приказ вам обоим - впервые в качестве вашей полновластной хозяйки. Я вижу, что не смогла бы уделить вам достаточно времени здесь, но вы должны прежде всего позаботиться друг о друге. Решение просто: вы возвращаетесь к жизни, оставаясь в моей полной власти и ожидая приказа. Скучать вам не придется: вы будете вместе. Вы оба рабы, жаждущие повиноваться и любящие друг друга - идеальное сочетание качеств. Увы, ваши хозяйки не уделяли вам достойного внимания - пример неверного понимания отношений с рабами. Ну, пусть их судят другие. А я, как deus ex machina, должна в финале все исправить. В общем, вы получаете квартиру и работу. Надя будет неплохой секретаршей в одной фирме, ты, Евгений, там же - референтом и переводчиком. Предупреждаю, что руководит этой конторой моя хорошая подруга. Так что за малейшие провинности по службе вы будете немедля наказаны. В этом отношении работа не будет отличаться от той, к которой вы привыкли. Не так ли?
Оба раба согласно кивнули, ожидая продолжение. Евгений испытывал крайнее замешательство, не понимая, куда ведет эта ситуация. А Мэм-саиб между тем продолжала:
- Вы со временем сможете пожениться - с моего разрешения, разумеется. Дома я позволяю вам шлепать друг друга, хотя не слишком часто - помните, что вы оба в рабстве и пользуетесь некоторыми привилегиями лишь по моей воле. А чтобы не отвыкнуть от наказаний - пару раз в год мы примем вас здесь и проведем жесткую профилактическую обработку. Так что от господства над вами обоими никто не отказывается. Ну вот и все. Можете задать вопросы:
Евгений медлил, обдумывая услышанное. А Надя нерешительно пробормотала:
- А если: мы: захотим любить друг друга?
- Громче! - резко скомандовала хозяйка.
Надя повторила чуть смелее.
- Вот ты о чем! Сразу видно, как хорошо тебя разработали вчера! - рассмеялась Мэм-саиб. - Конечно, вы можете трахаться, живя вместе. Это я своим рабам позволяю: Теперь ты, Евгений.
- Мэм, смеем ли мы расценивать это ваше приказание как знак особого забвения или как сигнал о нашей предельной, неисправимой испорченности? И как мы можем исправить положение?
