Неожиданно всё прекратилось. Этот гад остановил порку за несколько мгновений до кульминации, чем нехило так обломал меня, хотя я не представляю даже: чем бы всё кончилось доведи он меня до неё. Вот бы этот "воспитатель" изумился, в тот момент, когда воспитуемого начало бы нехило так корёжить в оргазме! Забавно было бы на его физиономию глянуть, но с другой стороны: ну его к лешему – меньше знает – так ему и надо!)
А пока я на своей шкуре познавал, что собой представляет облом прерванного оргазма! И ломало меня от этого просто неимоверно!!! А ещё я прекрасно осознавал, что со мной последнее время творится, какая-то совсем уж немыслимая херотень. И это осознание меня одновременно завораживало и пугало!
К сожалению, День рождения, только раз в году.
Через какое-то время меня немножечко отпустило и когда отвратительные нервные спазмы прекратили наконец скручивать мои внутренности в сплошной узел я решил найти в себе силы и добраться до ванной комнаты. В коридоре, как назло столкнулся с отчимом. Тот сухо заявил, что на ужин, сегодня, я могу не рассчитывать, так же, как и на предстоящий свой День рождения. Меня так и подмывало объяснить: куда он может себе их засунуть, по очереди или скопом, но я серьёзно опасался, что второй порки к ряду, могу чисто физически не перенести, поэтому счёл за благо: молча запереться в ванной. Раздевшись я включил воду, и пока ванна набиралась принялся разглядывать своё отражение в зеркале. Да! Зрелище было то ещё! Сине-фиолетовая задница очень колоритно оттеняла ярко-красные росчерки свежих попаданий ремня, достаточно густо рассыпанных по всему моему телу! Было больно, но что странно: боль не вызывала желания жалеть себя и плакать, как это было раньше. Боль теперь приносила какую-то весёлую бесшабашность, желание, вопреки всему и всем, исполнять специально всё на зло. "День рождения он мой отменит! Отменяльщик, блядь!!!" Я недобро ухмыльнулся себе в зеркало. "Да мне похер на твои отменялки!!! Сам себе праздник устрою!!! Да ещё какой! Ударим по великовозрастному беспределу, подростковым похуизмом, отвязным сексмарафоном и излишествами всякими – нехорошими!" Подмигнув самому себе на столь позитивной ноте я полез в ванну, отмокать, зализывать раны и строить планы лютой мести.
Утром маман решила в довесок отформатировать мой мозг душеспасительной беседой. Всё те же песни о якобы главном: какой БэВэ, на самом деле, замечательный, как он меня любит и как мечтает сделать из меня достойного человека! И наконец, самое главное: как я ему обязан быть за это благодарным.
Я пил кофе, слушал этот неиссякаемый поток сознания и всё отчётливей понимал насколько я чужой и обременительный для этих людей. Мама закончила свой утренний монолог озвучиванием своего заветного пожелания: что бы я непременно извинился сегодня, как перед уважаемым Аркадием Ивановичем, так и перед её мужем, за своё, более чем, неприемлемое поведение накануне. Тогда они, может быть, меня и простят. И даже (опять же: может быть) мой День рождения отменять не станут! Похоже: я с умиления прям сдохнуть должен был, от столь невиданных щедрот!
– Так ты попросишь прощения, Сашуль...– интонация была больше утвердительной, чем вопросительной. Ещё бы! Ведь ей казалось: она всё так замечательно разложила по полочкам, что никаких возражений и в помине быть не может. Но мне пришлось несколько скорректировать её уверенность.
– Нет. – я вымыл и убрал чашку из под кофе и направился в прихожую.
– Как нет!? Почему!? – удивление и возмущение боролись за лидерство в данном вопросе. Возмущение даже немного выигрывало.
– Почему? – я спокойно одевался и смотрел в глаза выскочившей в коридор маме: – Потому что, мамуль, оба они – конченные мудилы и моей вины, для того, чтобы я за это перед ними же извинялся – нет. И ещё мам, запомни: душеспасительные беседы имеет смысл вести до телесных наказаний, а никак не после таковых. Так что прекращай выносить мне мозги всей этой ерундой. Извини. Мне пора.
Я ретировался в полной тишине, по моему: мама просто на время потеряла тогда дар речи. Ну как же! Её сынок: пай и лапочка, которым она всегда так замечательно и грамотно управляла, вдруг взбрыкнул, да ещё и попытался укусить!!! Непостижимо! Но я вовсе не хотел брыкаться и кусаться – просто объяснил свою позицию, которая всего-навсего, в кои-то веки, оказалась антиполярной её точки зрения.
Спустя десять дней намечанный план действий был практически готов, все ключевые моменты более или менее отработаны и ... Но впрочем: обо всём по порядку.
Моё появление в классе было почти триумфальным. Меня разве только на руках не носили, но вот беда: мне вдруг стала совершенна не интересна подобная популярность. Я внезапно осознал, что общая восторженность одноклассников моими "невероятно смелыми" действиями – всего-навсего: следствие их детской наивности и того самого юношеского максимализма, о котором не уставал твердить мой отчим. Я то чётко осознавал, что гордиться, а тем более восторгаться в данной ситуации совершенно нечем, и поэтому довольно скоро стал тяготиться излишним вниманием к собственной персоне, проявляемым, как одноклассниками так и соучениками школы (слухи, будь они не ладны, распространяются в школе быстрее чем в деревне), уже в конце первого дня, оно (внимание) меня реально утомляло и даже порой раздражало! Плюс был один: учителя старались меня лишний раз не задевать, и даже Галоша, вернувший мне дневник с утра, через одну из своих "любимиц", занял позицию стратегического паритета (мы оба старались, в пределах допустимого, не замечать присутствия друг друга))
Но, у меня не было особого времени предаваться рефлексии по поводу так внезапно обрушевшейся на меня популярности. До дня "Д" оставалось всего ничего, а для осуществления всего задуманного, мне нужна была некоторая сумма. И ещё: мне жуть как хотелось избавиться от родительской финансовой зависимости. Вчерашнее лишение ужина, возымело прямо противоположное действие на меня: пришло ясное осознание того факта, что есть чью-то еду, это всё равно, что добровольно отдать себя в рабство настроения этого кого-то. Поэтому мне был просто срочно необходим, какой-нибудь постоянный заработок. Желательно, к тому-же, вполне легальный. Помог, опять же, случай.
После седьмого урока, перед тем как идти домой, меня за каким-то лешим понесло за школу. Там, на углу, возле лесенки запасного выхода, стихийно возникала несанкционированная курилка, для тех малолеток, что вовремя не вняли советам Минздрава и оказались в зависимости от никотинового дурмана. Администрация школы конечно гоняла этих бедолаг время от времени, но толком с этой бедой ничего поделать не могла. Вот туда я и направил зачем-то свои стопы.
В этот раз место поломников алчущих никотина, как ни странно, пустовало. Я опёрся на перила лестницы и с наслаждением закурив, ушёл в свои мысли, да так глубоко, что не сразу заметил появившегося предо мной старшеклассника, который, похоже, уже какое-то время, всеми силами пытался добиться моего внимания.
– ... слышишь, вообще? – Наконец прорвались до моего сознания его потуги. – Совсем мелкота оборзела!!!
Я мотнул головой и переспросил:
– Чё?
– Через плечо. Не горячо? – последовал вполне ожидаемый отзыв, но дальше старшак снизошёл до разъяснений: – Уже битый час до тебя доораться не могу! Ты что вообще тут делаешь?
Я немного опешил от вопроса, взглянул сначала на тлеющую сигарету, а потом, на всякий случай и на часы. Никакого часа естественно не прошло, но вдаваться в полемику по этому поводу я не стал, а просто ответил:
– Курю. Разве не видно? И просто задумался, поэтому и не реагировал. Извини, если что не так.
Мой визави недолго переваривал мой ответ, после чего просто кивнул и по простецки спросил:
– Не будет лишней сигаретки? – и угощаясь из протянутой пачки, чуть виноватым тоном добавил: – Ты не подумай, я не халявщик, просто сегодня как будто весь класс без своих явился, вот и расстреляли пачку за полдня.
– Да у меня и в мыслях не было ничего такого. – Парень мне однозначно нравился. – Бывает всякое. А этого, – я поднял дотлевающий окурок, – вообще не жалко.
– Это точно. – Парень протянул руку: – Боря. Для друзей Боб.
– Саня. – Я с удовольствием пожал предложенную мне узкую, но крепкую сухую ладонь.
Боб вновь удовлетворённо кивнул головой и прикурив поинтересовался:
– И о чём же ты думал, Саня, если не секрет?
И я к своему удивлению, вдруг запросто, поведал этому еле знакомому парню о своих финансовых проблемах. Но ещё к большему моему удивлению: выслушав меня, Боб предложил свою помощь в решение этих самых проблем.
– Ты знаешь, Сань, я наверное могу предложить тебе вполне реальный и очень даже легальный способ заработка. Если тебе интересно конечное?
Я даже подзавис немного в предвосхищении, но взяв себя в руки с энтузиазмом закивал:
– Борис, если у тебя есть реальное предложение, то мне просто не терпится его услышать. Мне уже против шерсти упрёки предков ! Достало уже быть на их обеспечении и выслушивать из-за этого всякое. И если ты мне поможешь решить эту проблему, то я буду тебе бесконечно благодарен!
– Никогда не торопись раздавать обещания, которые в будущем ты, возможно, не сможешь оплатить. – Боб, как-то очень по мудрому взглянул мне в глаза, а потом с улыбкой продолжил: – Так всегда говорит мне мой отец, когда я спешу его в чем-то заверить. Кстати, он недавно открыл свою автомойку, и если хочешь, я могу порекомендовать тебя туда мойщиком. Работа не сложная, знаю по себе. Мы, с моим корешом, там уже третий месяц трудились, вечер через вечер, но он на днях уехал: его отца перевели в служить в другой город и теперь мне нужен сменщик.
