Сережа очень просил командира части, капитана первого ранга Останина, чтобы именно ему разрешили поехать сопровождать гроб с телом Славика домой... Командир думал недолго - он разрешил... Да и как он мог поступить в этой ситуации по-другому ?
Никак...
А часть продолжала жить своей привычной жизнью, словно ничего и не произошло... Но это только так казалось... Со стороны, непосвященным...
Примерно через неделю после того, как Сережа, мичман Торчин и матрос Андрей Орлов увезли тело Славика из Полярного в Москву, погода неожиданно разгулялась...
Кончился вечный дождь, развеялся тяжелый, липкий сумрак свинцового неба и выглянуло солнце...
В тот день командир части 954ХХ-Б впервые за последние несколько дней отдал приказ включить радио. Ему хотелось, чтобы личный состав хоть как-то отвлекся от того, что недавно здесь произошло, ему хотелось, чтобы наконец окончился этот гнетущий, всеобщий траур... Ведь живые должны жить...
И вот, в этот сияющий, теплый, сухой день, над всей округой зазвучали песни... Веселые и грустные... Тихие и громкие... Разные...
После обеда почти все матросы собрались в "курилке". Разговаривать ни о чем не хотелось. Все просто курили и слушали радио. И все было как раньше, когда Славик пел им здесь их любимые песни... Только вот Славика больше не было...
Иногда, кто-то из ребят бросал быстрый взгляд на причал, который был виден отсюда как на ладони, и так же быстро отводил глаза прочь... Они - помнили... И никто из них не знал, как скоро все это забудется, да и забудется ли вообще...
В самом конце перерыва на радио поставили одну песню, которая очень отличалась от всех остальных, которые вообще звучали сегодня.
Искрилось море, пронзительно кричали белоснежные чайки, парящие в упругих потоках воздуха, ветер шелестел в листве кустарника и низкорослых, северных деревьев...
А ребята молча слушали эту песню... И лица у них сделались каменными...
Всем казалось (потом они говорили об этом друг другу), что песню пел не известный артист, а один очень хороший человек, который теперь был очень далеко... Но которого они знали и любили... Которого они помнили... Словно бы это был его голос, его слова, его музыка и его песня... Словно бы это его умелые пальцы извлекали из натянутых струн гитары звуки, что лились прямо в души братишек-матросов и пробуждали их болезненную память, которая и так то не спала...
Все это было так странно, но в этом был какой-то особенный, высший смысл... Смысл, доступный только "посвященным" и неведомый обычным, посторонним людям...
Некоторые из ребят еле сдерживали слезы, пока над молчаливой округой, утопающей в солнечном свете, звучали проникновенные слова этой песни...
И все уже знали, все уже поняли, что им никогда не удастся позабыть то, свидетелями чего они стали... Вольно или невольно.... Такова жизнь...
Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант...
Расправил нервною рукой на шее черный бант...
Подойди скорей поближе, чтобы лучше слышать,
Если ты еще не слишком пьян...
О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти, и святой любви...
Что твориться, что творилось, на твоей земле -
Все в этой музыке, ты только улови...
Вокруг тебя шумят дела, бегут твои года...
Зачем явился ты на свет - ты помнил не всегда...
Звуки скрипки все живое, скрытое в тебе разбудят,
Если ты еще не слишком пьян..
О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти, и святой любви...
Что твориться, что творилось, на твоей земле -
Все в этой музыке, ты только улови...
Устала скрипка - хоть кого состарят боль и страх...
Устал скрипач, хлебнул вина - лишь горечь на губах...
И ушел, не попрощавшись, позабыв немой футляр,
Словно был старик сегодня пьян...
А мелодия осталась ветерком в листве,
Среди людского шума - еле уловима...
О несчастных и счастливых, о добре и зле...
О лютой ненависти, и СВЯТОЙ ЛЮБВИ...
Так и лилась эта странная песня над территорией части 954ХХ-Б, пришедшая словно бы с небес, как прощальный салют, как поминальная молитва, как Божественное утешение... САМА ПАМЯТЬ...
Пришедшая тогда, когда именно ее все вокруг очень ждали, когда именно она была всем так нужна...
А в оружейной комнате стоял автомат АК за номером 2278, в ствол которого кто-то вставил цветок - обычную полевую ромашку, желтое веселое солнышко на ножке с нежными лепестками, цвета ангельских крыл...
СПАСИБО, ЧТО ДОЧИТАЛИ ДО КОНЦА.
Copyright c Андрей Орлов, Москва, 1995-2001.
Все права защищены.
Перепечатка и публикация разрешается только с согласия Автора.
Те же ограничения распространяются на публикацию в Интернет.
