Дик замер на четвереньках на скамейке перед диваном госпожи, которая нагнулась к нему, погладила израненные ягодицы, потом начала руками в перчатках работать над членом раба. Несмотря на сильную эрекцию, оргазм наступил не скоро - дрессировка явно включала и умение сдерживаться, и способность кончать строго по приказу. Леди начала с вращательных движений на яичках раба, потом ее пальцы двинулись по внушительных размеров стволу, почти не задерживаясь на головке. Потом от размеренных легких касаний она перешла к последовательным движениям вверх-вниз, уже не отводя рук от члена. Евгений поднес к чреслам Дика небольшое фарфоровое судно, в которое забил сильный поток спермы, направляемый умелыми руками Леди. Она заметила так, как будто Дика не было в комнате:
- Несколько строгих тренировок - и он научился заканчивать по моей воле, получая удовольствие и от порки, и от любых других наказаний. Именно это - смысл его существования, в этот момент он до предела сливается со мной. Прелестный песик! Хороший, хороший!
В момент оргазма глаза Дика были совершенно безумны, сам же он не шевелился. Казалось, вся энергия его мускулистого тела ушла внутрь, в эти глаза. Грация его посадки, его поза были поистине собачьи - не в оскорбительно-животном смысле, а в отношении к хозяйке, которое выражалось без слов.
Все с тем же выражением лица Дик облизал перчатки госпожи; сперму же его она заботливо убрала - эту жидкость Леди использовала в приготовлении косметической маски. Таким образом, понял Евгений, этот акт становился для Дика поистине квинтэссенцией существования: он сливался с боготворимой им госпожой, кончая в каком-то смысле ей на лицо, чего не мог сделать реально. И всякий раз во время такого сеанса только неимоверным усилием воли сдерживал свое возбуждение Евгений, прислуживавший Леди.
Впрочем, повторялись процедуры нечасто: хозяйка не считала возможным баловать раба. В остальное время его половые органы находились под таким же полным контролем, как и все тело, уровень гормонов повышался, но женщина знала, когда именно следует поощрить его, а когда - ограничиться кормлением из рук, поддерживая сильнейшее возбуждение. Иногда раб мог кончить и от особенно сильной порки (здесь Евгений узнал "школу" доктора Радек); Леди предусматривала это, и всегда планировала экзекуции, которые могли заменять "дойку", хотя проводились в качестве наказаний.
Не избежал наказаний и Евгений. Отведя Дика в его конуру, он вернулся за новыми приказаниями. Госпожа, казалось, не обратила на него внимания. Евгений, стоя у ее дивана, счел себя забытым, когда раздался резкий голос:
- Теперь время разобраться и с тобой. Раздевайся, быстро! Догола:
Исполнив приказ, он замер, выровняв руки по бокам. Госпожа знаком приказала улечься на диван. Затем она приподняла бывший на ней халатик и привстала над лицом лакея. Над головой Евгения нависли ее ягодицы, скрытые толстыми белыми панталонами. Затем госпожа чуть раздвинув полные полушария, начала медленно опускаться на него таким образом, чтобы закрыть нос и рот раба своей обширной попкой. Евгений не смог сдержать инстинктивного вдоха, однако ничего столь страшного не произошло - Леди немного поерзала, устраиваясь поудобнее, и замерла, а Евгений обнаружил, что может дышать, хотя из трудом. Свободные панталоны, хоть и натянулись сзади, все же обеспечивали доступ воздуха к зажатому между ягодицами носу и прикрытому лоном рту. Хозяйка расслабилась и продолжала смотреть телевизор. Никаких приказов не поступало, и Евгений должен был лежать неподвижно, с трудом дыша и повинуясь мельчайшим колебаниям массивного тела над ним. Острый запах попки госпожи дополнялся резким ароматом лона, и Евгений, упиваясь ими, не смог сдержать возбуждения. Хотя его возбужденный член и не удостоился внимания, выражений неудовольствия тоже не последовало.
В другие вечера госпожа частенько устраивала себе вечерний отдых на лице лакея. Иногда панталоны были более плотными, а иногда она опускала на Евгения обнаженное тело. Но за попытку прикоснуться к нему языком он был наказан той самой плетью, которая частенько прогуливалась по спине Дика. Только дважды Леди недвусмысленно приказала удовлетворить ее. В этих случаях на ней были элегантные тонкие панталоны с разрезом на лоне. Туда проник язык Евгения, нежно ласкавшего хозяйку и глотавшего ее влагу, пока та не приказала ему закончить во всех смыслах - от двух прикосновений пальцев хозяйки Евгений спустил, госпожа поднялась и приказала ему подмыться. Во второй раз за точность исполнения в награду он получил промокшие панталончики хозяйки, в которых должен был спать и кончать. А это Евгений делал каждую ночь, удовлетворяя себя по приказу Леди, поскольку его удовольствием она специально не занималась.
Дни проходили в тех же самых занятиях - менялась интенсивность прогулок с Диком, его наказания, менялись потребности госпожи при вечернем аналингусе, но суть происходящего оставалась неизменной. Евгений не видел никого, кроме Леди и Дика; остальные слуги, исполнявшие работы в особняке, научились быть совершенно незаметными. И это общество оказалось удивительно приятным: внешние достоинства хозяйки соразмерялись с внутренними; долгое время она предпочитала думать о деньгах, да и теперь превосходно ориентировалась в финансовом мире, но, оказавшись на покое, больше занималась собой. У нее была огромная библиотека, которой Евгению разрешалось пользоваться - в основном беллетристика в редких изданиях и экономическая литература. Иногда госпожа удостаивала лакея недолгой беседы, демонстрируя если не глубину познания, но величайшую силу убеждения и такт.
Дику было запрещено разговаривать без разрешения госпожи, но нарушать изредка этот запрет ему доставляло удовольствие, поскольку Леди, узнав о нарушениях, неминуемо подвергала раба наказаниям, важным как проявление внимания и интереса. Раз Дика наказывали - значит, им занимались по-настоящему. Поэтому иногда этот удивительный человек обращался к Евгению и получал ответ. Редкие реплики тем не менее были всегда уместны; Дик полностью растворился в чужой власти не от недостатка собственной индивидуальности, а от ее полноты. Впрочем, беседы с ним вскоре прекратились. Леди Вероника как-то услышала голос своего раба и приказала надеть на него кожаный намордник, полностью закрывавший рот, откуда не могло вырваться ни звука. Евгения она тоже наказала вечером, выпоров в присутствии Дика. Лакей, спустив штаны, должен был стоять, уперевшись руками в спинку стула, а хозяйка методично охаживала его задницу плетью.
Тем не менее ее расположение к Евгению не уменьшилось. Казалось, хозяйка хорошо знала о его прошлом опыте, хотя и не обсуждала этого. Зато из ее намеков Евгений смог воссоздать историю семейства, и Леди Вероника и Дик стали для него по-настоящему близки. Он превратился в верного слугу - члена семьи.
Ведь Дик был в самом деле мужем Леди уже давно. В юности они были в равной степени удачливы, а потом, когда к жене пришел успех, муж, ничего подобного не достигший, начал комплексовать. Дик не мог реализовать свой значительный потенциал, у него случались нервные срывы. Настал момент, когда для супруги это стало невыносимым, но расставаться с мужем и отцом своего ребенка она не хотела. И когда дочь отправили в западную школу, а Вероника сдала в аренду свое дело, она окончательно посвятила себя дому. Долгая дрессировка мужа, побывавшего и у доктора Радек, и еще в одной лечебнице, привели к его полному подчинению. Так супруг Леди окончательно стал Диком - животным и одновременно полноправным партнером. Рабство помогло ему избавиться от колебаний, обрести себя, найти мир и счастье. Ведь Дик был счастлив в той же степени, что и его хозяйка. И их счастье разделял и Евгений.
До тех пор, пока у двери не остановилась машина; по ступенькам вышла из нее Ира. В этот раз она прошла ненадолго в кабинет Леди, но через несколько минут громко приказала Евгению собираться. Когда он в последний раз кланялся хозяйке, в его глазах стояли слезы - время, проведенное в особняке, казалось идеальным, наиболее гармоничным моментом его рабского существования. Ведь он, подчиняясь, повелевал, был полноправным участником размеренной, чудесной жизни. Но спокойствие ни в чем не изменило Леди, потрепавшей бывшего лакея по подбородку и медленно, не утрачивая грации, удалившейся к себе наверх. На верхней площадке лестницы замер Дик, нерешительно улыбнувшийся на прощание. А в дверях уже ожидала Ира.
БЕРЕМЕННАЯ ХОЗЯЙКА
При возвращении в квартиру хозяйки Евгению стало ясно, что ее финансовое положение несколько поправилось, возможно, благодаря его услугам. Появилось несколько новых предметов обстановки, не выделявшихся из общего ансамбля, но очевидно роскошных и дорогих. Ира, впрочем, смотрела на них вполне равнодушно, приглашая раба занять место у ее ног.
Но не менее очевидным было и другое: беспокойство хозяйки по поводу настроения раба. Она не смогла сдержать легкой дрожи, спросив, как ему понравилась Леди Вероника - видно, что ответ, как и выводы Евгения из минувшего опыта, очень волновали ее.
- Как госпожа она почти совершенна. Дик находится в прекрасных руках, - негромко ответил он.
- Ты: хотел бы оказаться на его месте?
- Я отдаю себе отчет, что во всем повинуюсь своей хозяйке, но: - Евгений замялся. - Есть одно сомнение: в царственной Леди легко раствориться без остатка. Она подавляет раба своими достоинствами и он исчезает в ней. Для многих такое повиновение идеально, но если учитывать личность раба как одной из сторон - причем стороны важной:
Иру ответ скорее обрадовал; она слегка улыбнулась:
- Подумай, каким был ее Дик до порабощения! Ненасытный, жестокий кобель, подверженное припадкам животное: А теперь он спокоен и счастлив; все светлые стороны личности не остались незамеченными. А ты, пожалуй, прав. Леди Вероника слишком хороша для равноправных отношений. Мэм-саиб ведь отличается от нее?
Евгений только кивнул, вспомнив о той, что вошла в его жизнь как старшая сестра и стала идеалом, центром, к которому стремились все его размышления. Ира заметила благоговение в его глазах и не стала конкретизировать вопрос. Она надолго задумалась, явно не разделяя энтузиазма раба. Возможно, это неудовольствие и стало причиной его вечернего наказания. Конечно, размер любой провинности определяла госпожа, но дрожь поданного рабом бокала все же не столь серьезный повод. А ремень прогулялся по его спине по-настоящему. К тому же Евгению пришлось послужить столиком: на его исполосованной коже стоял поднос с напитками и закусками, с которого хозяйка то и дело что-то брала, занимаясь вечерними делами. Посмотрев какой-то новый фильм, поболтав по телефону, она улеглась в постель, приказав Евгению удерживать поднос неподвижно. Немного помолчав (спина уже исходили мелкой дрожью; в любую секунду один из бокалов мог упасть), хозяйка обернулась к нему.
