Все остальные члены нашей компании к этому времени уже напарились и ушли к столу. Я лишь слышал, как за дверью взвизгнула Катюша, прыгая в бассейн, да кто-то плюхнулся после неё. Интересно, они так и трутся там друг о друга или вылезли и ушли в общий зал? Да какая разница, если тут, рядом со мной такая притягательная женщина.
Мама чуть выпрямилась и потерлась шеей между моих разведенных ног, тут же безошибочно нащупав набирающий силу член:
- Кто тут проснулся? – сказала она пьяным голосом, и повернулась, сев ко мне боком.
Теперь мой член упирался ей в щеку, хоть между ними до сих пор оставалась преграда в виде накинутой простыни. Зато мне стали видны торчащие соски с крупными коричневыми ореолами.
- Я такая пьяная… сынок, ты же поможешь мне?
Мне кажется мама переигрывала. Она даже не пошатывалась, когда мы шли сюда, а теперь изображает абсолютно невменяемую. Наверное, это для того, чтобы скрыть смущение от того, что она собиралась сделать, а может быть, и правда, её накрыло уже тут от жары.
Её рука нырнула под простынку и безошибочно нащупала мой орган и, пару раз проведя по нему кулачком, принялась выуживать на свет.
- Мам, ты такая красивая! – я знал, что нужно было хоть что-нибудь сказать, но в голову абсолютно ничего не приходило, особенно когда мама всё же раздвинула полы простыни и уставилась член сына, изучая.
Она смахнула пальчиком выступившую капельку и всосала его в себя. Именно всосала. Я и представить не мог, что минет может быть таким. У меня не только член, но и волосы на теле встали дыбом, когда мама принялась за дело. Было такое ощущение, что она вместе с содержимым яиц пыталась высосать из меня ещё и мозги. При этом она одновременно ещё умудрялась двигать языком, то обвивая ствол, то дотягиваясь до мошонки. У неё вообще горло есть, или он сразу проваливается в пищевод? С Катей я всё время упирался и ей приходилось с трудом проглатывать его. У неё тут же начинались спазмы, повышенное слюноотделение, да и вообще она не часто радовала меня «глубокой глоткой». Тут же, мама казалось, даже не замечала проваливающегося в горло члена. Хорошо, что я недавно кончил, а то оконфузился бы моментально. А так…:
- Трахнешь меня? – мама оторвалась от минета и посмотрела мне в глаза.
Она была пьяна, но совсем не так, как пыталась изобразить. В глазах было лишь море похоти. Похоже члены до меня не загасили этот пожар в ней, а только распалили его. Может быть этого она и боялась, отгоняя мужиков от Катюши? Став сама нимфоманкой, не хотела этой судьбы своей невестке? Но сейчас был не самый подходящий момент, чтобы выяснять это. Мама уже стояла раком, оттопырив широкий зад и светя блестящей от влаги, потрепанной пи3дой. По-другому её не назовёшь. Я приставил член и легко провалился, не встречая сопротивления.
Не знаю почему Дима возмущался. Тут было прекрасно. Да, не так тесно, как в пещерке моей жены, но влажно, скользко и горячо. А может быть осознание того, что трахаю именно маму так действовало. Член одеревенел и надулся ещё сильнее. Мама похоже чувствовала что-то подобное. Она поскуливала, выгибала спину и дико текла. Её смазка катилась по ногам, заливала мои яйца и заставляла издавать громкое хлюпание при каждом погружении.
Мама напряглась и обессиленно легла грудью на полок:
- Я всё, - оглянулась она на меня.
- Дать отдохнуть?
- Нет. Трахай, как хочешь. Просто я теперь ничего не чувствую. Полное расслабление. Хочешь попку?
А чего? Папа же везде отметился в Катюше. И пусть тут было не соревнование, но отказываться было глупо, поэтому я переместился в дырочку повыше. Анус сразу же поддался и мой член легко провалился. Но всё же ощущения были другими, а может это ощущалось больше на уровне психологии: Боже! Я трахаю в задницу свою родную мать! Какая дичь!
Член стал просто деревянным и приходилось сдерживать себя, чтобы не начать работать в режиме отбойного молота. Всё же анал требует бережного отношения. Это я знал и от жены и позже поинтересовался околомедицинскими статьями на эту тему. Поэтому я просто потянулся до мягких грудей и продолжил медленно, но глубоко нанизывать мамочку. Она сама, то ли чтобы сделать мне приятное, а может уже отошла от послеоргазменной неги, стала выпячивать попку мне навстречу и томно постанывать. Оглянулась и скомандовала:
- Садись на полку.
После этого забралась сверху лицом ко мне и, немного поелозив по моей головке, насадилась на неё. Судя по плотности снова задницей. Теперь мы были лицом к лицу и было очень волнительно смотреть так близко в мамины глаза и видеть её губы в каких-то сантиметрах от своих.
Наверное, это одновременным решением, когда мы стали целоваться. По крайней мере я не заметил, что кто-то стал инициатором. В этот раз не было мыслей, кому она сосала и не кончали ли ей в рот. Вообще все мысли исчезли. Всё же с Катей я мог размышлять достаточно рационально, хоть решения обычно и были продиктованы скорее чувствами и фантазиями. С мамой остались одни эмоции, когда я нежно мял её крупные груди, обсасывал её, оказавшийся неожиданно длинным, язык и трахал в зад.
- Сынок! – наверное она хотела сказать что-то большее, но не нашла слов, растворившись в чувствах.
- Мамуль, - ответил я и снова принялся целовать её.
Движения мамы постепенно приобретали резкость. Сначала я не понимал, почему мой член стал входить в ней под таким странным углом, но все же сообразил. Мама тёрлась клитором о мой лобок, продолжая сидеть анусом на члене. Пришлось чуть приподняться и выпятить таз, чтобы ей стало удобнее. Мама благодарно простонала и стала скользить вперёд-назад. Под конец так разошлась, что член всё же выскочил из её очка и теперь просто тёрся между булок, а она задрожала всем телом и кулём легла на меня, тяжело дыша.
Я уже знал, что это означает, поэтому не стал мешать ей наслаждаться, просто оглаживая тело и надеясь, что моя спина, упирающаяся в верхнюю полку, не хрустнет под массой двух тел. Всё же мама была гораздо крупнее Катюшки. Сам же в это время поглядывал на приоткрытую дверь. Что там делает моя жена? Мама как-то почувствовала это:
- За Катю беспокоишься? Не бойся! Я специально их сдоила. Чай не мальчики уже, по три палки за ночь кидать.
- Мам! А почему ты так боишься, что они одновременно Катю могут? – задал я давно мучивший меня вопрос. Для меня было странно: по очереди – трахайте пожалуйста, а вместе – ни-ни. Что за дискриминация группового секса? Причем сам я бы с удовольствием посмотрел на реакцию своей супруги, если её будут ублажать сразу несколько мужчин. Или даже присоединился к ним. Мы как-то фантазировали с женой об этом, хоть тогда дальше фантазий дело и не зашло.
Тут мама мне и рассказала, что именно после того, как Олег с двумя друзьями и папой пустили её по кругу, с их семьи окончательно слетел налет нравственности. Уже не было никаких запретов ни для неё, ни для отца. Из-за своего молодого максимализма им стало казаться, что они уже видели и пробовали всё, а значит бояться им больше нечего. Хоть они оказались и не правы, что им показал уже летний отпуск в Грузии, но Рубикон был пройден и она до сих пор сомневается, что стоило тогда будить в ней безбашенную шлюху, готовую на любые эксперименты.
- А что там было, в Грузии? - спросил я, пользуясь случаем и маминой откровенностью.
- Много всего. Долго рассказывать, - ответила мама, но по выражению лица было похоже, что не только хорошее, - но я не к тому вела. Ты всё подряд Кате не позволяй. Должны быть границы какие-то. Ну или хотя бы постепенно. А то крышу снесёт девчонке. Потому я и взяла кобелей на себя. Мне-то уже терять нечего. Они теперь до завтра только языками чесать будут.
Тут мама одновременно оказалась и права, и не права. Когда мы вышли за столом, и правда, царила спокойная идиллия. Все лениво переговаривались, утомленные алкоголем и сексом. Мама сразу же уселась рядом с отцом, и они стали чуть слышно ворковать о чем-то своём, временами кидая на меня взгляды. При этом держались за руки и временами поглаживали друг друга.
- Мы, наверное, спать пойдём. Поздно уже, - сказал папа, поднимаясь.
И мои родители ушли, а я вспомнил, что единственный, кто не трахнул маму сегодня – это был мой отец. Возможно пошел наверстывать, если сможет. Всё же не молод он уже, да и в Катюшу дважды за сегодня спустил.
Я подумал, что сейчас и все остальные начнут расползаться по комнатам. Время было уже позднее и день прошел более, чем насыщенно. Поэтому не заподозрил подвоха, когда Дмитрий предложил нам с супругой ложиться прямо тут, на втором этаже сауны.
- Ага! Спокойно выспитесь. Никто вас будить не будет своим топотом. А то через вашу комнату шастают все подряд, - поддержал его Матвей.
Я посмотрел на жену:
- Ну не знаю, - сказала она, - А там постельное бельё есть?
- Да там всё застелено! – почему-то обрадовался Дима, - И в шкафчиках ещё лежит, если что-то понадобится.
Я вспомнил, что Матвей с мамой там уже побывали и, наверное, слегка попортили белоснежность простыней, но в целом они были правы. К тому же ничего не мешало перестелить, если Катюша не захочет спать после них. Хотя, мне кажется – это лишнее, после того, что между всеми нами уже произошло.
Поэтому мы с Катей вместе сходили в душ, удивившись, что мужчины всё не расходятся и, прекратив разговор, внимательно провожают нас взглядами. А после этого пожелали им спокойной ночи и отправились в кровать.
Лёжа в кровати, голые, прижавшись друг к другу под тоненькой простынкой, делились впечатлениями, перемешивая их словами любви. Если сам я точно не собирался устраивать скандалов, то вот как отнеслась супруга к тому, что я изменил ей с мамой – было вопросом. Впрочем, Катя хоть и удивилась, услышав звуки любви из парилки, но ревности не испытала. Зато ей было интересно наблюдать за папой, который явно порывался пойти к нам и подсмотреть, но не находил нужного предлога.
