- Господи, ну можешь ты нормально попросить Карена, чтобы он согрел мои сиськи!
- Могу, - я взял себя в руки и предельно внятно произнес, - Карен, будь добр, согрей грудь Маши, а то она замерзла.
- Как согреть - руками или губами? - Карен продолжал свою игру.
- Как тебе будет угодно...
- Ну, если ты просишь... - Карен подмигнул мужикам и впился губами в затвердевший Машин сосок, покусывая и поигрывая с ним языком. Другой сосок тоже не остался без внимания - его он легонько покручивал между пальцами.
Возникла пауза, неудобная лишь для меня, поскольку мужики с интересом пялились, как Карен ласкает мою девушку, а она, прикрыв глаза и прижавшись к своему "обогревателю" , постанывает от удовольствия, немного откинув голову. А я сидел как идиот, безропотно созерцая, как моя девушка практически отдавалась другому на глазах у публики. Паузу прервал Михалыч:
- И губки у Машеньки замерзли, видишь, Макс, как они дрожат. Попроси Карена и их согреть...
Я на автомате произнес:
- Карен, поцелуй Машу в губы... Пожалуйста...
Карен с улыбкой оторвался от соска:
- Как скажешь, дорогой, - и они слились с Машей в страстном поцелуе.
- А ты ей другие губки согрей, - Михалыч подмигнул мне.
- В смысле, - искренне не понял я.
- Пизду ей полижи, - Михалыч усмехнулся, - Теперь-то въехал?
Ну это я с удовольствием. Хоть какое-то участие в сексуальных утехах моей девушки. Я залез под стол, прижался к божественному лону моей девушки лицом и впился в него губами и языком. А там греть было уже нечего - там и так все пылало и текло, и было так вкусно и восхитительно, что оторваться невозможно... Но оторваться пришлось - кто-то засунул свой палец мне в рот, обмочил его об язык и бесцеремонно ввел его в киску моей ненаглядной. Маша застонала и шире расставила ноги. Я оторвал голову от ее лона и увидел, что это рука Карена заняла место моего языка. Выбравшись из-под стола, я тут же услышал властный голос Николаича:
- Макс, иди в дом, расстели для них кровать - там-то им поудобней будет.
И тут я не выдержал и возмутился (сначала от киски любимой отстранили, а теперь еще, как горничную, посылают кровать стелить для утех нагловатого мужика с моей девушкой:
- Если им надо, то пусть сами стелят...
- Мы же о девушке твоей заботимся, - проронил Михалыч, явно осуждая мое поведение, - Ты о ней-то подумал? Что ей прямо здесь, за столом сексом заниматься?
Все это было настолько абсурдным, что не укладывалось в голове: мою девушку хотят трахнуть, я не препятствую этому, а меня еще и осуждают, что я недостаточно способствую комфорту ее измены. Карен с Машей перестали целоваться и выжидательно смотрели на меня.
- Ну, это же женское дело, застилать кровать, - ответил им я.
- Что за чушь? - Карен пожал плечами, - Ну, если тебе западло поухаживать за своей девушкой, то я могу это сделать, мне не сложно...
- Ну, если уж мы заговорили о мужских и женских обязанностях, то это попахивает архаизмом, - с умным видом включился в наш диалог Михалыч, - Ну, давайте вернемся к древним обычаям. В давние времена рыцари бились за благосклонность красавиц, побеждал сильнейший. Сейчас другие нравы, но коль уж пошла такая пьянка, то давайте, поборитесь - только не на мечах, а на руках. Кто проиграет, тот и застилает кровать; кто выигрывает - тому достается наша красавица и ее ласка. Устраивает такой вариант?
Это предложение было с подвохом: я далеко не Шварценеггер (и Михалыч прекрасно это понимал) , а Карен напротив был в прекрасной физической форме. Но отступать мне было некуда, сам кашу заварил. Мы поставили локти на стол, сцепились руками, и по сигналу Михалыча я начал жать изо всех сил. А Карен без напряжения держал свою руку неподвижно. У меня не было никаких шансов, и он с легкой издевкой смотрел на меня. И тут я обратил внимание, что Маша смотрит в его глаза с каким-то восхищением... Она тоже прекрасно видела, что ему не составляет никакого труда завалить меня, но он умышленно затягивает исход схватки. Маша игриво захохотала, положила свою ладошку на наши сцепленные руки и надавила... в пользу Карена... Я не верил своим глазам: до последнего я надеялся, что она сейчас поможет мне сгладить неудобную для меня ситуацию, а вместо этого она только все усугубила, недвусмысленно продемонстрировав, что отдаться она хочет именно Карену, а моя участь - готовить им постель.
Я пошел в дом застилать кровать под смешки компании и крики "Горько!" , под которые Маша с Кареном целовались взасос. "Каждому свое" думалось мне; я одновременно злился и был возбужден: поведение Маши сводило меня с ума, я по уши влюбился в нее - я знал это точно...
Я расстелил кровать и вернулся к столу. Не знаю, может мне казалось, но по-моему все смотрели на меня с насмешкой. Я смущенно произнес:
- Все готово...
- Ты там хорошо все подготовил? - Маша вызывающе смотрела на меня, а я отводил свои глаза в сторону.
- Да, хорошо...
- Куда мне кончить? - в разговор вступил Карен, адресовав вопрос мне.
Я сделал вид, что не понимаю о чем идет речь, но Карен абсолютно спокойно переспросил:
- Ты же любишь с Машеньки слизывать сперму после любовников. Вот я и спрашиваю, куда мне кончить, чтобы доставить и тебе удовольствие.
Маша от этих слов прыснула от смеха, а я видел, что пока ему не отвечу, они не уйдут. Поэтому, пересилив стыд, ответил:
- В киску...
- А где волшебное слово - "пожалуйста"? - Карен продолжал веселить Машу своей наглостью, - Я же тебе одолжение делаю, так что и ты - будь вежлив, попроси меня...
- Ну, хватит что ли... - не смело запротестовал я. Но тут подключиласб маша, которая весьма резко "наехала" на меня:
- Ты совсем что ли обнаглел? Будешь так себя вести, вообще ничего не получишь, и меня больше не увидишь! Понял?
После такой встряски я готов был встать на колени (мне было ужасно от одной только мысли, что больше я ее никогда не увижу) , поэтому я тут же протараторил:
- Карен, будь так любезен, кончи Маше в киску. А ты Машенька, прошу, не подмывайся, я очень хочу вылизать тебя после Карена...
Компания прыснула, Николаич сказал Михалычу:
- Ты был прав, я проспорил...
А Михалыч в ответ:
- Я всегда прав, - и, подмигнув Маше, добавил, - Я же тебе сказал, что так и будет, так что слушайся меня, девочка, я тебе плохого не посоветую...
Видимо, пока я стелил кровать, Михалыч надавал консультации моей девушке, как правильно ей себя вести со мной, чтобы я был полностью в ее власти. Но додумать эту мысль мне не дали, предложив выпить за хороший секс с Машей. Все чокнулись, выпили, и Карен в обнимку с моей девушкой удалились в дом, бросив мне на прощание:
- Макс, не скучай... И не подглядывай! - и вновь рассмеялись.
Пока мы сидели, то разговаривали ни о чем, пока Михалычу не позвонили. После телефонного разговора он недовольно пробубнил:
- Вот угораздило им так не вовремя... - и наскоро пожал нам с Николаичем руки, - Домой срочно нужно, люди приехали... Надо же, такой облом... Ну, не в последний раз, да, Максим? - и подмигнув мне, пошел к своей машине и уехал. А моя-то без машины... Николаич как будто прочитал мои мысли:
- Ничего, у меня переночуете. Ты все равно выпивши, так что за руль нельзя. А до завтра проспишься, я тебя подкину до твоей машины, и со свежей головой поедешь...
Через какое-то время дверь дома распахнулась и оттуда вышли голая Маша и Карен в семейных трусах. Моя девушка шла неуверенной походкой, было видно, что любовник ее распахал вдоль и поперек. В каком-то полуоборочном состоянии она поравнялась со мной и оперлась о стол, и тут я заметил, что ее ляжки испещрены густыми струйками спермы. И без труда угадывались источники этих ручьев - киска и попа...
- Как ты и заказывал, - Карен самодовольно закурил в мою сторону, - Да еще и с бонусом от меня. Ну чего же ты ждешь, десерт подан, - он усмехнулся и заговорщецки сказал Николаичу, - Мне интересно посмотреть, как он будет ее подчищать, поэтому сюда ее и вывел... Я такого еще не видел, только в порнухе...
- Ну, долго я буду стоять? - Маша недовольным тоном дала мне понять, что не стоит испытывать ее терпение. Она опершись руками на стол, стояла, прогнувшись в спине и расставив ноги. Я встал на колени так, что моя голова оказалась под ее киской и стал медленно ее облизывать: сначала нижние струйки на ляжках, поднимаясь все выше к ее благоухающей киске и растерзанной попке. Это было так вкусно, так великолепно, что я не мог сдержаться и тихонечко застонал, а мой вздыбленный член, не прикрытый никакой одеждой, все наглядно показывал - какое я получаю удовольствие...
- Это пипец какой-то, - глядя на меня, полушепотом произнес Карен, налил себе водки и выпил, - Николаич, я сгоняю до Михалыча, там к нему люди приехали, мне тоже надо с ними перебазарить.
Тут неожиданно оживилась Маша, которая не меняя позы загундосила:
- Карен, ты что уезжаешь?
- Да, детка, надо дела уладить...
- А я? ...
- А что ты? Ты же не одна остаешься, а с женихом, - он сделал язвительный акцент на слове "жених" , - И Николаич вам в помощь...
- Ну Карен...
- Все, я побежал, пока! ...
Вы представляете, я торчу у своей девушки между ног, вылизываю ее после другого, а она все своим видом показывает, что хочет быть рядом с другим! Которому она на фиг не нужна, для которого она очередная давалка - поматросил и бросил. Он даже и не пытался сделать вид, что это не так. А она перед ним стелется, как тряпка... А я перед ней... И было видно, что она расстроилась отъездом Карена:
- Ну все, побаловался и будет, - она отпихнула меня от себя и с недовольным видом села за стол.
Николаич то ли для того, чтобы разрядить ситуацию, то ли просто так, подошел к Маше, приобнял ее и по-отечески сказал:
- Ну что, банька-то готова, айда попаримся!
В бане Маша потихоньку отошла от своего дурного настроения. Николаич безостановочно травил какие-то жутко смешные байки, что даже я гоготал в голос. Он между делом сделал Маше массаж, втирая в ее тело какие-то благовонные лосьоны, и его руки особенно делали акцент на ее стратегических местах - груди и киске. В какой-то момент, он не переставая балаболить, задержал свои пальцы на ее клиторе, поглаживая его, а потом и вовсе ввел их во влагалище, задержавшись там аж на несколько минут, так что Маша уже не смеялась, а улыбалась своей особенной похотливой улыбкой, а ее ноздри чуть раздулись от прерывистого дыхания. Я вышел в туалет, а когда возвращался, то из-за двери услышал их полушепот:
