В спальне я одевала страпон и уже сама трахала Алёну. Её попка была внушительной эластичности и принимала совершено огромный и устрашающий черный член из арсенала её "самотыков". Алена на нем крутилась, рычала и изгибалась как змея на костре, а я шлёпала её по внутренней поверхности бедер, по животу плёткой, называла самыми грязными словами, которые могла придумать. Алёна предпочитала фаллоимитатор всем другим способам стимуляции. "Большой толстый резиновый хер", - как она говорила. Но, когда я спрашивала её о мужчинах, она отвечала, что совершенно ими не интересуется. По её словам, если она в жизни кто-то и хотела, что это всегда были девочки или женщины. Мужчины её никогда не привлекали. Единственный пьяный опыт с парнем случился у неё после школьной вечеринки. Но кроме сожаления и омерзения это у неё ничего не вызвало. Девственницей она к тому моменту уже не была, так как куда раньше распробовала собственные пальчики и другие объемные предметы.
— А ты рассчитываешь остаться девушкой до свадьбы, со смехом спрашивала она, балуясь и запуская пальчик мне в вагину.
— Тихо-тихо, не трогай! Да, я буду невинной перед своим мужем, - подтверждала я, останавливая её пальцы, - если хочешь можешь засунуть их в попку. Что она тут же и выполняла, задевая там предательскую точку М.
В играх проходил весь вечер и вся ночь, под утро заканчиваясь полудремой, перемежаемой новыми жаркими объятиями и быстрыми ласками с окончанием. Совершенно утомленные мы спали все следующее утро, до полудня.
Вот такое хлопотное выдалось у меня лето перед институтом. Если многие девушки могут сказать, что вот такого-то числа у них был первый парень и они начали половую жизнь. То я теряюсь в определении правильной даты. Так как и первый опыт с сестрой, и случай в школе, и сумасшедший секс с кузеном и его друзьями все еще формально оставили меня девушкой. Еще не начав полноценную половую жизнь я уже погрузилась в пучину "греха" и упивалась этим.
***
Где-то читала, что люди склонны привязывать свои сексуальные переживания с тем партнером, с которым они их получили. Происходит подмена: "мне было с ним хорошо, значит он - хороший, значит я его люблю и так далее". Но мне пока было хорошо со всеми, и даже собой, в первую очередь. Не значит же это, что я должна была влюбиться в анального развратника-брата, или соблазнившую меня в девичестве лесбиянку Алёну? Или в того выпускника, который водил членом по моей вагине в подъезде? Нет, любовь — это что-то более прекрасное, чем банальное соитие половозрелых или перезрелых особей.
Что-то похожее на любовь произошло со мной на первом курсе мединститута. Ближе к зиме, когда мы все в группе передружились, я стала все чаще и чаще ловить себя на том, что любуюсь своей одногруппницей, Настей.
Это была миниатюрная "беленькая" девушка, со светлой кожей, пепельными волосами, узким красивым личиком, заостренным как у куколки к подбородку. У нее была непропорционально большая грудь для её изящной тонкой талии. Но последняя переходила в призывный округлый стан, не уступающий в значительности груди. Все парни зависали, глядя на то, как она в белом халате на одно бельё ходила по коридорам больницы. И я вместе с ними. Она замечала это внимание к себе, тушевалась и стеснялась до румянца на щеках. Но одеваться всё также смело не переставала.
— Кыш - кыш, - похабники, - отгоняла я мальчишек, сама прижимаясь к ней при любом удобном случае.
Разумеется, за мое заступничество она прониклась ко мне доверием. В вопросах взаимоотношений полов я как-то само-собой стала для неё авторитетом. Она много расспрашивала что и как в этой, как выяснилось, совершенно неизвестной для неё области. Что такое оргазм, как его достигнуть, у кого он бывает. Как заниматься оральным сексом, не противно ли это, что делать со спермой и тому подобное. Однажды я не выдержала и прямо спросила её, неужели у нее никогда не было оргазма?! Она на секунду задумалась, и покачала головой:
— Неверно нет. А как он выглядит, может я не заметила?! - пожала она плечами.
— О, если бы он у тебя был, ты бы его заметила! – со смехом заверила я., - И что, ты никогда сама себе не..., - промедлила я с окончанием вопроса.
— Ты про что? Ой нет, сама себя? Ты что, никогда!?, - замахала Настя руками и стала темно-пунцовой. - Да я и не умею. Мне мама запрещала даже смотреть в ту сторону, не то что руками там лазить.
— Бедная девочка, - а ты не спросила маму как она тебя зачала, каким местом? - удивилась я.
— Да всё понятно, но она как-то с детства вбила мне в голову, что правильным девочкам там себя трогать нельзя. Так и сложилось, что с детства стараюсь там руками не касаться. Вроде как это только для мужчин, после свадьбы и только для детей.
— Ну а ты что-то оттуда чувствуешь, вообще, какие-нибудь желания, там, неудобства?
— Конечно, там что-то происходит, иногда по ночам так всё сжимается, не могу заснуть потом. И мокро бывает, хоть выжимай.
— Это полное безобразие! В наше время и такой дремучие предубеждения! Ты, как будущий врач прежде всего должна знать своё тело и уметь им пользоваться!
— А ты умеешь? - распахнула она глаза с надеждой.
— Ну да, не всё, но немного знаю и чуть-чуть умею, - скромно ответила я. - Могу даже показать. Последнее я говорила с замираем сердца, так как очень хотела, чтобы она согласилась.
— Это было бы здорово! Только когда и где? Это же надо в постели наверно?
— М.. можно у меня. Послезавтра с ночевкой. Я буду дома одна.
— Тогда договорились, поедем к тебе после института, обрадованно заключила она и потрепала меня по руке.
Меня взяла оторопь от того, как неожиданно замечательно все получилось. Поразмыслив, я решила, что весь этот разговор и был Настей спланирован исключительно, чтобы это закончилось назначенным свиданием. "Хорошо, - подумала я, - "меня похоже только, что сняли". И довольно улыбнулась.
Остаток дня и следующий Настя провела как обычно, общалась, смеялась. Но ближе к концу занятий, она всё больше суетилась, не находила себе места, или глубоко задумывалась, глядя в окно. Тогда я трогала её за руку и многозначительно улыбалась. Она отвечала мне нервной, натянутой улыбкой.
Почти не разговаривая всю дорогу в холодном автобусе, мы, наконец, очутились в моей квартире. Согревший ужином, устроились на диване, перед телевизором. Какое-то время мы опять сидели молча, уставившись в экран. Очевидно, не мне ни ей было не важно, что там шло. Напряжение росло. Мы все не решались переступить ту грань хороших приятельниц, и перейти к более близким отношениям, можно сказать, сексуальным.
— Ну что будем делать, - срывающимся голосом вдруг спросила Настя. Вытянувшееся от волнения её лицо казалось совсем юным, почти детским. Она нервно теребила края юбки, поглядывая на меня.
— Сейчас мы будем смотреть фильмы, - с воодушевлением сказала я и включила ей свою любимую порнуху.
Нечто подобное она, разумеется, видела. Но не в таком количестве и не в моей компании. Едва на экране показались первые соития, как я начала вслух рассказывать о своих чувствах:
— Когда я вижу порно, меня охватывает возбуждение. Я представляю себя той женщиной на экране, как будто это меня сейчас уложил на диван и облизывает этот загорелый красавчик. В этот момент я чувствую, что внутри меня поднимается жар и волна прокатывается по моей коже, я покрываюсь мурашками, соски твердеют. Я представляю, как напрягается мой клитор, как моя щёлка наполняется влагой. В этот момент мне хочется проверить насколько я действительно мокрая и тогда делаю это пальчиком. - с этими словами, я расстегнула джинсы и запустила руку к себе в трусы. Повозив пальчиком в вульве, я вытащила его, мокрый, показывая Насте:
— Вот видишь, и правда мокрая. Проверь у себя!
Лицо Насти вытянулось:
— Мне себя там рукой потрогать? - Её глаза округлились от ужаса.
— Погоди, не спеши. Потрогай сначала рукой свой рот, ты можешь? - Спросила я.
— Да, легко. - Она продемонстрировала.
— Теперь засунь себе свой палец в рот. Вот так, теперь сожми губы. Ведь можешь? У тебя есть ещё оно отверстие, но внизу, оно тоже твоё, ни лучше не хуже, чем рот, просто другое. Его также как и твой рот будут любить мужчины или женщины, если захочешь. Почему бы тебе не коснуться себя там?!
Моя пламенная речь убедила её попробовать. Она откинула юбку, и попыталась отодвинуть теплые рейтузы.
— Не, давай ка мы их снимем, а то ничего не выйдет, - предложила я. Под рейтузами были еще колготки. Их мы тоже сняли. Она осталась в кофте, юбке и трусиках. Трусики я ей оставила, чтобы окончательно не вогнать человека в панику.
— Так, а теперь пальчиком проверь свою "девочку" вот так. Я стянула штаны, отодвинула трусы, раздвинула ноги и продемонстрировала как это делаю я.
Настя повторила мои движения, задумчиво там пошевелила и вытащила пальцы, задумчиво на них уставившись: они были абсолютно сухими.
— У меня ничего нет, со вздохом разочарования сказала она, протягивая мне свои пальцы.
— Этого не может быть, - запротестовала я, - наверно ты просто еще не настроилась. Дай я проверю: - и запустила свою руку к ней под трусики. Настя без протестов допустила меня до своей "девочки", даже раздвинула ноги как на осмотре, чтобы мне было удобнее. Ну а я, что называется, дорвалась. Для меня это была незнакомая нежная девичья писечка, которой до меня не касался никто, даже сама хозяйка.
Я была тут совершенно первой во всех смыслах. «Девочка» её была покрыта нежным светлым пушком, вульва закрыта двумя выпуклыми гладкими почти безволосыми большими половыми губами. Они слиплись и разлепляя их пальцами я настойчиво протискивалась внутрь. Наконец, я раздвинула складки и проникла пальцем в ямку преддверия влагалища. Там действительно было чуть влажно и совсем не жарко, в меня. Но я не убрала руку. Я начала шевелись там пальцами, проводя их вдоль всей щели приговаривая:
