Все: Порно рассказы

«Пьяный муж, да еще дурак меняет дело. Я, на всякий случай, оглянулся не несется ли какое нибудь разъяренное тело, с топором, по мою душу. Согласитесь трудно будет объяснить, почему мы тут так мило беседуем. Но улицы оставались безлюдными.»

«Только сейчас я начинаю понимать, что ты хочешь. До этого было несколько ненавязчивых попыток ласки моей второй дырочки твоим пальчиком. Ты обнимаешь меня всем телом сзади и входишь в меня сзади и выходишь, понимая, что так быстро я тебя не впущу. Ты начинаешь ласкать мои ушки, шею, зная как меня это заводит, в это же время, находясь во власти твоих ласк, я чувствую твой пальчик в своей попке, в этот раз я не буду противится, одновременно пальчик твоей второй руки начинает ласкать мою малышку. Твой пальчик, что был сзади, стал входить в меня понемногу, я как-то отстраняюсь. Мне нравится то, что меня ласкают одновременно в обе дырочки, твои губы блуждают по моей шее, сменяясь нежной лаской язычка.»

«После вечеринки, которую вероятно слышал весь этот пляжный курорт, все участники пьяные, подвыпившие и ещё довольные жизнью, пока не наступило похмелье, расползлись по номерам или отдельным бунгалам. Дед Мороз, в исполнение лохматого оборотня всё порывался проводить тёмную эльфийку в одно такое бунгало, видимо для продолжения веселья, но остроухая ему однозначно отказала и осталась там же, где и была - в зале шикарного курортного отеля. В принципе обязательства уже были выполнены, но зачем ночью куда-то отправляться с пляжного курорта? К тому же телепортационные центры уже давно закрыты, праздничная ночь всё-таки. Если уж жизнь забрасывает в подобные места можно немножко и отдохнуть, например, прогулять по ночному пляжу. Этим Сатина и занималась целые полчаса, после чего всё же решила отправиться и поспать пару часиков.»

«Бармен зазвонил в колокольчик и люди стали медленно расходиться. было уже около десяти вечера. Ей нужно было успеть на метро. Помогая ей надеть плащ, я слегка выгнулся вперед и вдохнул пьянящий аромат ее волос.»

«Почему-то у меня сложилось впечатление, что это довольно эрудированный человек. Впрочем, опять же, все можно списать и на хмельное состояние. Когда в голове туман, любой бред может показаться откровением.»

«Через часа три пришел Артем и они затихли, разомлевшие. Нана кончала раз шесть. И Тина пару раз. Головы у них кружились, руки были в соках, губы пахли влагалищем. Нана была просто счастлива. Она курлыкала своим полубаритоном и Тине было вдвое больше лет.»

«Забеспокоилась Софи Лорен: вот выскочит Митя в окно, влетит на Александрийский столп, пока достанешь его оттуда пожарной машиной (да еще в Англии заказывать надо) и срок визы кончится, придется в Рим ехать на позор и бесчестие, так как итальянцы, как известно, все могут стерпеть, кроме прерванного акта.»

«Потом она заинтересованно смотрела ему вслед, а меня неприятно уколол этот взгляд. Я хорошо знаю, что значат такие томные взгляды подвипивших девиц и к своему удивлению почувствовала что-то похожее на ревность.»

«Я приехала в Москву»

«-Быстрее, малышка. Мне мало. Ну же давай. - Я продолжаю движения, несмотря на боль. Ты начинаешь двигаться в такт движению моих бедер. Я стискиваю зубы, чтоб не закричать. Мне тяжело. Но тебе хорошо. Я давно знаю одну простую истину. Ты имеешь меня, потому что я шлюха, которая несмотря ни на что будет давать. Ты впиваешься пальцами в мои бедра, оставляя на них следы от пальцев. Ты выходишь из меня.»

«Наступал кульминационный, в таких случаях, момент вечера. Парень что-то сказал, а девушка уже думала только о нём, и он понимал, что надо действовать. Возник момент молчания, во время которого молодые люди допили пиво, затем девушка прижалась к нему сильнее, они повернулись друг к другу лицом, и молодая страсть заставила их поцеловаться. Это был настоящий полёт для неё, его мужественные губы слились с её сладковатыми девичьими губками, они наслаждались этим поцелуем вечности, казалось, время остановилось, и они упивались этим ощущением. Даша привстала, перекинула свою стройную ножку через него, села на колени к нему лицом, и со всей страстью, на которую способны влюбленные молодые девушки, подогретые теплым летним вечером, ощущением романтики, юности и алкоголя, впивалась ему в губы, ощущая, наступившую у юноши эрекцию, да и сама уже была готова отдаться, если бы были другие обстоятельства: ну и когда она будет знать его получше, ведь не всё же сразу. Их языки соприкасались, она обвила руками его шею, а он гладил её по волосам и спине. Продолжалась это до тех пор, пока он не начал трогать рукой её груди, и один раз его рука погладила её ягодицы. После чего девушка решила приостановиться, чтобы окончательно не улететь от счастья. "Сколько времени" , - спросила Даша Артёма, немного отходя от поцелуя. Артём, нехотя вытащил свой мобильник и сказал. что уже двенадцатый час. "Мне надо домой, проводишь меня до остановки" , - с нежностью глядя на него, спросила девушка.»

«Когда Вадик счел процедуру законченной и повернул Тамару к себе, она уткнулась лицом ему в плечо. Плечи ее дрожали. Она готова была разрыдаться от пронизывающей жалости к самой себе, от почти гипнотической беспомощности, с которой позволила совершить над собой обряд истязания.»

«"Колупаешься, как клуша, - недовольно сопел он. - Сейчас кто-нибудь из соседей выйдет и нас засекет... А если она забыла ключи? К кому я ее потащу, на ночь глядя? К Лехе Хмелеву?"»

«Ты вылизываешь мой анус, и мне кажется, я сейчас умру. Я начинаю тихо стонать; мой член, кажется, вот-вот лопнет. Почувствовав, что я близко, ты опускаешь меня на кровать. Язычок, не отрываясь от моего тела, путешествует наверх, к яйцам, по стволу члена... Ласкает уздечку... Это невозможно терпеть. Я извиваюсь под твоими ласками.»

«С пламенеющим ужасом Тамара смотрела сверху вниз на склонившегося перед ее животом Вадика, не смея ему перечить. Он раздвинул ей ноги, насколько позволяла ширина ванны, и сделал указательным пальцем предупредительный жест: мол, не дергайся! Она чувствовала, как тонкое лезвие скользит по ее лобку, срезая намыленные волосы. Приоткрыв рот, она съежилась, прижав руки к груди. Едва дыша, вскинула голову и смотрела на потолок, в углу которого заметила белесую паутину.»

«"Зря я, наверное, это делаю, - думал он, вливая джин в непослушный рот Тамары. Он нажимал ей на щеки, открывая рот. Пахнущая жидкость выливалась из ее рта, стекала по подбородку на шею, на грудь, в пустую ванную. - Тома, будь умницей, - уговаривал он ее, словно живую. - Нам надо хотя бы пару глоточков принять внутрь. Ты же была под шафэ. Трезвому человеку не легко с жизнью прощаться. А поддатому легче. Пьяные люди на многое способны. Даже на то, чтобы, как древние патриции, вскрыть себе вены... Какая у тебя благородная смерть, Тома... "»

«- Правда? Ты меня не бросишь? Я правда дура, зачем съела этот арбуз! , - входя в стадию успокаивающейся истерики, и ненадолго отвлекаясь от самой насущной проблемы запричитала она, вытирая слёзы. Пол минуты посидела в таком положении.»

«По мегаполисам бродить не захотелось. Закрытые помещения мы очень плохо воспринимаем, гораздо приятнее жить в природных условиях. К тому же записи Лейлиных архивов детально фиксировали рукотворные чудеса. Лизонька отбирала животных: кенгурят, обезьянок, медвежат, кальмаров, попугаев. Единственного ребенка у матери ловцы, являющиеся из гиперпространства, никогда не забирали. Галактические чипы едва родившимся детенышам сразу вставляли, иначе они не смогли бы адаптироваться к жизни на планетоиде.»

«Девчонки, сейчас я расскажу вам всем»

«Дома мы достали водки, которая осталась у неё с незапамятных времен, и выудили с холодильника какую-то колбасу. Оба посмеялись над закуской, но в дело пошла и она. Когда совсем уж меня развезло, моя партнёрша была вообще никакая. Я помог добраться ей до кровати, на которой днём происходило извлечение фаллоса, и уложил спать. Домой уходить не стал. Стоял в спальне и смотрел на прекрасное тело, которое распластанное на поверхности кровати было воплощением самой беспечности. Мне жутко хотелось её оттрахать. Мою нерешительность сломал хмель, который опутал дурманом моё сознание. Подошел к прикроватной тумбочке, открыл сначала один ящик, потом вместо него другой. Что я искал,- не знаю, но в третьем ящике увидел того самого монстра, что удалось извлечь днём из вагины хозяйки квартиры. Я взял его в руки. Вышел с ним в кухню и стал рассматривать и изучать. Предмет около 20 сантиметров длиной и 4 в диаметре, был довольно-таки тяжёл и весил приблизительно с кило. Провалиться внутрь тела не даёт расширение самого основания фаллоса, которое собой полностью запечатывает вход во влагалище, плотно притягиваясь к лобку. Вот уж действительно ничего не поймешь в символах на кнопках. Индикатор не светился и признаков жизни он не подавал. Я стал нажимать на все кнопки подряд. При первом же прикосновении засветилось табло и внутри очень коротко что-то рыкнуло. Цифры быстро замигали, и внутри мелкой вибрацией отозвался какой-то моторчик. Вокруг шейки фаллоса почти мгновенно раздулось кольцо в форме бублика, диаметр которого был не менее 10 сантиметров. Я попробовал надавить на этот вздувшийся выступ, но упругая поверхность поддерживалась изнутри сильным давлением воздуха. Фаллос короткими порциями стал подкачиваться. Глазами я увеличения не заметил, но в течение длительного времени, он мог раздуться, что и влагалище разорвёт. Хотя должна же быть какая-нибудь защита. Да, с таким раздувшимся утолщением изнутри и широким основанием снаружи- никакие силы не заставят покинуть свою пещерку этот предмет. Оставил его на столе и вошёл в комнату, где спала Ира. Ничего не изменилось с того момента, как я выходил. Присев рядом около неё на кровать, я просунул руку под резинку её брюк. Провёл ладонью по горячей поверхности трусов. На ощупь они были как будто латексные. Вот это да!- такого я ещё не видел. А как же заняться с ней сексом при такой герметизации- Придется снимать брюки. Но с этой проблемой я быстро справился. Тонкая их ткань легко поддалась. А вот трусы снимались гораздо сложнее. Липкая резина совершенно не хотела скользить по телу. Когда мне всё-таки удалось снять этот предмет одежды, я аккуратно раздвинул её ноги. Приблизившись лицом к промежности, почувствовал не только жар исходивший оттуда, но моё сознание сразу парализовал запах женщины. Я языком дотронулся до клитора. Необычный вкус манил делать это еще и ещё. Но тут язык наткнулся на что-то совершенно жёсткое. Влагалище опять было занято. Да что же это такое! Рукой стал ощупывать предмет. Ирина вставила себе вагинальную пробку. Я не стал долго думать о цели этого действия, просто приложив небольшое усилие, с хлюпающим звуком, вытянул горячий от её тела предмет наружу. Вот уж где был настоящий праздник. Из вагины просто вытекал вкуснейший нектар, который я еле успевал слизывать. Так наслаждался я ещё немного, пока не почувствовал, что сам уже начинаю течь. Мой стоящий кол, понемногу выделяя смазку, сделал уже солидное мокрое пятно в трусах. Расстегнул молнию и снял с себя брюки с трусами. Соображал я ещё от выпитого не важно, так как сразу же вставил своего молодца прямо в огненное влагалище.»

«Для этого мне пришлось убрать руки с паха, а для того что бы положить трусики в шкаф на самый верх пришлось вытянуться в струнку, предоставляя на общее обозрение выгнутую спину и попу, я сгорал со стыда. Всё выполнив я опять встал перед сестрой на вытяжку, и прикрыл пах руками.»

«Вообще, ругательства трудно иногда понять. Давно известно, что иностранец никогда не "врубится" , почему "хуево" - это плохо, "пиздато" - это хорошо, а "охуительно" -даже еще лучше (например, раза в два) , чем "пиздато". Точно так же "все накрылось пиздой" нелогично. "Жопой" бы все накрылось гораздо надежней.»

«Гарик машинально облизнул губы, тут же молнией пронеслась мысль "Гадость! Зачем я слизываю сперму?!" Но на вкус сперма показалась ему странной. Она была сладкой и на что-то ужасно похожей. Гарик повеселел и, чтобы проверить свою мысль, пальцем провел по ягодице (конечно, не в районе ануса, а по полушарию) и полизал палец. То же самое! Сладко и вкусно. Девки заржали:»

«Ты сказал что я щас буду наказана ты взял две верёвки сначало заматал одну грудь патом вталую и закрепил вонцы в разные стороны повесл на киску грузики повернул меня попко и немного нагнул и начел шлёпать по ней сначало слабо но всё сильнее и сильнее, потом ты в попку вёл что то и включил это был шурупавёрт от приятного ощющения я опять кончила, потом начел ласкать грудь льдом мне было очень приятно и я расслабилась как вдруг к чувству обжыгающей прохлады присаеденилась что то горячее это ты решыл полить меня порафином, он тут же застывал на груди после чего ты развёл ноги и начел ласкать киску по тихоньку водя туда пальцы и получилось что я села сама стоя над табой на руку и имела себя в киску я опять сильно кончила и ты меня отцыпил и помог добратся до пастели там ты ещё раз от имел меня в попку и ротик членом а потом просто рукой я ещё раз кончила и после уснула.»

«А вот поссать давно хотелось. Я пошла пописать, после того, как "пожурчала", зашла в ванную и подмылась. Я знала, что у Художника всегда найдется мыло душистое и полотенце пушистое. И даже гель для интимных мест. Он обычно готовился к моему приходу. Я разделась, оставив на себе только бюстгальтер, и, подмывшись, вытерла свои прелести. Подумала немного, бюстгальтер тоже сняла. И чулочки надевать не стала (Ага, вспомнила! На мне еще и чулки были) , и туфельки, хотя хотела для пущего эротизма чулки, лифчик и туфельки оставить. Так это, выйти эффектно, в чулках, лифчике и туфлях, помахивая трусами, с гладко выбритым лобком, со стрижкой на интимном месте. Ну, уж нет, в их компании лучше быть голой. За время знакомства эти обормоты на двоих в сумме порвали мне несколько колготок, чулок и трусов. От чувств. Может быть, лучше бы подарили чулки, трусы и колготки, чем "литературную продукцию" и " цветные репродукции"? Я хотела было смазать анал принесенным с собой гелем (обормотов-то двое, наверняка одной дырки на двоих мало, в зад захотят трахнуть!) , но передумала. Пусть лучше полижут вначале спереди и сзади. А то сошлются на то, что гель лизать невозможно.»

«Я пожала плечами. Он зашел в комнату-студию, где спали люди искусства, развернулся и унес меня в какой-то чулан. "Хорошо он тут ориентируется! Видать, раньше бывал". Поставив меня на ноги, он уложил на пол матрац, который достал с чуланной полки, поверх матраца расстелил одеяло, быстро разделся и завалил меня на импровизированное лежбище. Для прелюдии всю огладил, потискал попку и грудки, животик и лобок, провел пальцем от одной дырочки к другой, потом обратно. Затем зарылся лицом мне меж бедер, я "поплыла". Потом, посасывая и облизывая мои соски, он запустил палец мне меж ног, и я кончила в первый раз. Потом, перевернув меня на бок, вошел сзади. Потом, уложив меня на спину, а мои нежные ножки на свои плечи, взял меня сладко - сладко, излившись под конец. Я за это время (пока он меня е# по-всякому, вертя как, простите за повтор, курочку - гриль. А приготовленной курочкой часто себя чувствуешь в сильных и властных мужских руках. ) раза три кончила. Сплошное порево и кончалово! Мы полежали немножко в чулане. Он рассказал, что Художник вызвал его на помощь заранее, зная, что Писатель взял многовато бормоты. Гинекологи, они и мужикам нужны, чтобы решать проблемы с Подружками.»

«- Послушайте, - замотал головой я, - это всего лишь на всего программа, - мы все это прекрасно знаем. Я говорил с Сашей и Ксюшей, вы запрограммированы на необоснованную ревность. Это элементарные правила игры! Вы такой персонаж, созданный для колорита. До этого дня, я ни разу в жизни не видел вашей милой супруги, просто я, ни разу до сегодняшнего дня, не был в этой плоскости. Понимаете?!»

«Когда совсем стемнело, дождь уже лил как из ведра. Качка стала сильней. Дик промок и замерз, но продолжал лежать, подергивалась от холода. Волчок тоже все еще лежал рядом. Тут к ним подошел Паша, и обращаясь к ним сказал:»

«Волчок представил что перед ним действительно кот-обидчик и со всей злобой бросился на отца! Отец почувствовав, что Волчок действительно, из всех своих щенячих сил кусается, засмеялся от радости от того, что ученик хорошо усвоил урок. Волчок услышав смех, подумал что отец смеется из-за того что Волчок снова кусается не серьезно, и напрягаясь, старался кусаться еще сильнее. Отец в ответ еще сильнее засмеялся.»

«Я начал наносить удары уже почти в полную силу. Шлепки были звонкими, её наливные ягодички при шлепке неописуемо содрогались, в моей груди появилось приятное тепло, эдакое нежное жжение, и я не удержался, и стал, подыгрывая её словесному потоку, добавлять свой: "Ах ты ёбаная тварь! Вот тебе! Вооот! Вот! Будешь знать! Вот!"... "Да! Да! Я сууууууука! Да!!! ДА!!! ДА!!!"»