«Как оказалось, рождение ребенка совершенно не входило в планы Татьяны ни до того, как мы поженились, ни после. "У тебя уже есть один ребенок от первой жены, зачем тебе второй?" - спрашивала она, и, как я не старался, мне не удавалось найти никаких убедительных доводов в свою пользу. Вот почему сеанс секса без предохранения, так бы и остался единственным эпизодом в нашей семейной жизни, если бы я не нашел для своей новой жены статью о женских циклах и связанных с ними периодах "естественного предохранения". Увы, таких дней за цикл набиралось едва ли с десяток, а Татьяна, для пущей верности, сокращала их количество ровно вдвое.»

«Женя лежала, немного откинувшись назад, закрыв глаза и разбросав волосы по подушке. На лице блуждала блаженная улыбка, а из полуоткрытого рта вырывалось легкие звуки придыханий. Мало-помалу они стали учащаться, и я начал подстраивать ласки рукой и движения членом под их ритм.»

«Каждый раз, туго проникая лоно девственницы еще чуть дальше, я ожидал разрыва, но его не было. Тем не менее, сношение получалось - теперь в промежность углублялась вся головка, что давало мне необходимое возбуждение. "В крайнем случае, - решил я, - кончу так, без лишения невинности". Уже совсем сдавшись и решив кончить "так", я начал делать более размашистые движения, стараясь удовлетворить себя, но вдруг, с одним из толчков, мой член вошел в девушку почти целиком. Настя вскрикнула, напряглась и, догадавшись, что все произошло, стала медленно расслабляться, понемногу отпуская меня.»

«В ванной я посмотрел на свой член. Он был красный и переполнился так, что казалось вот-вот лопнет. "Ну, что, дружок, а на жену так слабо торчать?" - мысленно укорял я его. "Дружок" молчал и только мелко подергивался с каждым ударом сердца. "Сначала она выяснила, женат ли я, потом расспросила, есть ли у меня дети. Похоже, нас выбрали в производители. Поздравляю, дружок!" Я тщательно вымыл свое сокровище и вернулся в комнату.»

«Девушка немного успокоилась. Любопытство взяло верх над страхом первого сношения и лишения невинности, и никакого "не надо" я больше от нее не слышал. Можно было приступать.»

«Мой дружок ошалел от счастья и стал расти еще и еще, увеличиваясь в размерах до немыслимых пределов. Женя развела согнутые в коленях ноги так, что они образовали своеобразный "шпагат", полностью открывая этим промежность, куда мой член стал влетать и вылетать свободно, как птица. Не прекращая процесса, я, время от времени, чуть приподнимался, старался взглянуть на это захватывающее зрелище. Наконец я почувствовал, как раскрытые навстречу мне бедра и промежность начинают мелко дрожать, и в моей голове промелькнуло: "Кончает!" Я стал резко всаживать свой член в лоно ловящей наслаждение женщины, по моему телу пошла дрожь и я начал кончать во влагалище, ставшее вдруг приятно упругим.»

«Теперь мы оба лежали обнаженные. Со времени моего развода с женой прошло несколько месяцев, и у меня давно уже созрело острое желание раздеться перед женщиной. Очевидно, те же самые чувства испытывала и Валентина. Я обнял и крепко прижал к себе девушку, коснувшись гениталиями треугольника волос на ее лобке. Сладкое щекотливое чувство шевельнулось где-то в глубине души, но мы продолжали обниматься, ничуть не смущаясь взаимным прикосновением наших интимных мест. Теперь она была моя. Я гладил Валентину там, где хотел, постепенно исследуя новое для меня тело, и она делала то же самое, осторожно подбираясь к главному моему достоинству.»

«Я поднялся над ней и стал любоваться красой ее прекрасного тела. Она лежала, откинувшись на подушку и немного раскинув руки. Обе груди смотрели вверх и чуть в сторону. Животик слегка осел и стал плоским, лишь в центре его, посредине чуть заметного возвышения, красовался пупок, да по бокам на бедрах проступали два возвышения. "Широкий таз, - подумал я, - Для родов это хорошо". Волосы на лобке мешали рассмотреть те прелести, что было ниже, зато мои были представлены взору девушки во всей красе. Очень медленно и нежно Валентина взяла пальчиками то, что теперь принадлежала только ей, и стала ощупывать приобретение, то сдвигая кожу назад, то возвращая ее обратно. Я застыл, закрыв глаза, переживая мгновения невыразимого блаженства и истомы. Затем Валентина привлекла символ моего мужского достоинства себе между ног и стала водить вверх-вниз по губам, немного углубляя его в себя, время от времени.»

«Когда Валентина открыла мне дверь, она была одета в короткий ситцевый халатик без рукавов и воротника, с большим вырезом на шее. Кроме халатика, на ней были мягкие домашние тапочки. "И еще трусики, - решил я, - Скорее всего, белые".»

«Собственно говоря, в этом и состояла вся экономическая модель экскурсионной мафии. Три человека работали наборщиками на все двадцать кооперативов, не позволяя это делать никому другому. За каждого привлеченного туриста троица брала по рублю. Учитывая огромный поток экскурсантов, можно было представить, какими деньгами ворочали Эдик, Степан и Глеб.»

«Я всегда удивлялся, почему самый шикарный музей Ленина в СССР был построен в городе, где "вождь мирового пролетариата" никогда не бывал. Огромное здание было облицовано дорогим мрамором. Поговаривали, что затемненные импортные стекла на окнах имели золотое напыление. Внутри здания располагался огромный бюст вождя, над которым уходили ввысь, на несколько этажей, галереи с экспозициями о жизни великого революционера. Кроме этого, в здании находился киноконцертный зал и целый ряд аудиторий, где, по мысли создателей идеологического храма, партийные и комсомольские функционеры должны были оттачивать свои познания в области коммунистической идеологии. Вполне логично, что в период перестройки здесь проводились семинары на темы "ускорения", "гласности" и всего такого, что как-то было связано с горбачевскими начинаниями.»

«Раздевшись до трусов, мы прыгали в кровать, продолжив объятия и поцелуи. Вместе с тем, мы ласкали друг друга руками, пока не запускали руки друг другу в трусы. Собственно говоря, именно для этого мы их сразу и не снимали. Каждый раз, проникая рукой за легкую ткань, и ощущая волосы на лобке, я вновь и вновь преодолевал стыдливость и смущение Валентины, чувствовал, как перехватывалось ее дыхание, а мои пальцы проходили дальше и попадали на ее увлажненные губы между ног.»

«Решение о нашем выселении было принято сразу, как только Будыко сложил с себя обязанности инструктора горкома комсомола, оставив себе должность председателя КМО. Кто-то из руководства, очевидно, посчитал, что в правительственном здании не место общественным организациям. Сколько Сергей Геннадиевич ни бегал по кабинетам, все, чего он добился, было новое помещение в здании, которое располагалось в небольшом переулке, отходящем от Софиевской площади.»

«Она сидела у меня на диване, мы обсуждали идею, пили кофе и закусывали шоколадом. Наконец, я решился и слегка дотронулся до обнаженной шеи и части плеча Аллы. Она ничего не сказала мне и не отстранилась, а только внутренне напряглась, как бы чего-то ожидая. "Надо попробовать", - решился я и поцеловал ее в шею.»

«Она опустилась руками на край ложа, потом коленом и стала медленно продвигаться в направлении предмета своей страсти, пока не дотронулась до него губами.»

«Так я узнал, что настоящего журналиста из меня не получится, поскольку я нарушил два основополагающих принципа демократической прессы: во-первых, не высовываться вперед со своим мнением, во-вторых, всегда отражать в статьях мнение своего босса.»